Император неожиданно улыбнулся.

– Слышал о тебе… Это твои воины окружили столицу. Что нужно сделать, чтобы они ушли?

– Слова умного правителя приятно слышать. Но все же спрошу: почему ты не хочешь войны?

– А ты не догадываешься сам?

– Догадываюсь. – Князь ухмыльнулся, – Иллирийские пираты, Али Мухаммед, да и восстание еретиков в восточных провинциях еще не подавлено после гибели Хрисохира… Кстати, это через его голову в тебя вселился этот… ты понимаешь, о ком я.

– Я догадался. – Базилевс тяжело опустился на мраморную скамью, жестом показав Хельги, чтоб тот сел рядом. – Ты ведь явился не только затем, чтобы освободить меня от власти демона?

– Да, я хочу кое-чего еще.

– Торгового договора?

– Ты догадлив, базилевс!

– И, вероятно, отступного… Не думаю, чтоб твои воины ушли от стен города просто так. Что ж, я твой должник… Да и империя пока не имеет возможности вести полноценную войну.

– Благодарю за откровенность.

– Что ж, будем договариваться…

В ту же ночь личный дромон императора вышел в море. Он шел один, без охраны, не обращая внимания на волны, терзающие узкий корпус. Мерные взмахи весел вздымали грязную пену. На корме судна, опираясь на резные перила, стояли двое, оба в пурпурных мантиях, – Василий Македонец, могущественный император ромеев, и Хельги, Вещий Олег, не менее могущественный правитель русов. Хельги держал в руках оплавленное зеркало.

– Кажется, здесь достаточно глубокое место. – Император посмотрел в воду. – Бросаем?

Князь усмехнулся, кивнул и с размаху швырнул зеркало в воду. Последний раз блеснув в лучах тусклого, скрывающегося за пеленой облаков солнца, потемневший кусок серебра погрузился в морскую пучину. А с ним – и черная душа друида Форгайла Козла, возмечтавшего о всевластии Зла.

– Ну, вот и все… – засмеялся император.

Князь искоса посмотрел на него.

– Нет, не все… есть одна личная просьба.

Базилевс вскинул глаза.

– О Диомиде? Поверь, я не причиню ему зла… Нет, вовсе не потому, что я такой добрый. Синклит вскоре примет новый закон, по которому наследовать трон будут иметь право только представители моего рода. А Диомид мне кто? Так, никто – пасынок. Пусть живет, как хочет, он мне не опасен.

А Хельги вдруг услыхал яростный грохот барабанов! По телу пробежал знакомый озноб, холод… Князь напрягся… и громко расхохотался, наконец осознав, что от него требуется.

– Еще одна просьба, базилевс, на этот раз последняя.

– Говори! Надеюсь, это не касается дани?

– Нет, не касается… Там, на Золотых воротах, есть много места. Повесь туда мой щит, я пришлю.

– Щит? На ворота? – Базилевс хмыкнул. – Но зачем?

– Да не знаю, – пожал плечами Хельги. – Чтоб было…

Пели рожки и трубы, гремели литавры, виднелись повсюду радостные, смеющиеся лица – войско русов с победой возвращалось домой. Да-да, с победой! По новому договору русские купцы получали большие права и покровительство базилевса. Теперь они уже могли торговать спокойно и справедливо.

Стоя на носу ладьи, князь улыбался. За такой договор киевские, да и не только киевские купцы одарят щедро каждого воина! И это не говоря уже о ромейской дани.

– Княже… – Поклонившись, к Хельги подошли Вятша, Твор, Ждан. – Как же…

– Наверное, терзаемые любопытством, хотите спросить, как все так вышло? – засмеялся князь. – Что ж, извольте. О том, что друид вселился в императора, я, к сожалению, догадался не сразу, а ведь мог бы и раньше – ведь императрица говорила мне о том, что в базилевсе словно бы живут два человека. Кроме того, именно к императору вели все следы – устроить капище во Влахернском дворце, пусть даже и заброшенном, эпарх с Овидием вряд ли бы смогли сами по себе, без покровительства свыше. О том же, что жертвы приносятся именно в заброшенном дворце, мы с Ирландцем подумали еще тогда, когда прятали там ливанский кедр. Дворцовая арена вовсе не выглядела запущенной, петли ворот были хорошо смазанными, а где-то за ними, кажется, слышался звериный рык… С тобой, Ждан, – да, не доглядели, хорошо хоть они тоже решили принести тебя в жертву. Что же касается Гездемоны, ведьмы, – о том, что она сводная сестра Никифора, я, как и он, узнал от ювелира Козьмы. Эти сведения мы тоже решили пустить в дело. А чтобы привести все к быстрейшему окончанию, я лично сыграл роль живца, явившись в дом Гездемоны.

– Так твое исчезновение было подстроено!

– Конечно… Я, правда, думал встретить у арены только тебя и твой верный десяток, но, сам видишь, Ирландец рассудил по-иному. Что ж, похоже, он был прав.

– А зеркало? Как ты догадался, что…

– Знаешь, когда-то давно, еще в детстве, был у меня такой учитель и опекун – Велунд. – Князь с неожиданной грустью посмотрел вдаль. – Дух его до сих пор ворожит мне.

Покачав головой, князь снова улыбнулся – вот все и кончилось. Окончательно повержен друид, заключен выгодный договор с империей, укреплено молодое русское государство, дома – в Киеве и Новгороде – ждут две любимые женщины, две княгини – Сельма и Ладислава, подрастает маленький Ингвар, наследник… Все хорошо. И все же – немного грустно. Почему так?

Вятша скосил глаза и хмыкнул, не в силах сдержать улыбку: на корме, на постеленном на дощатый помост дорогом ромейском ковре, полученном в счет репараций, вытянув ноги, дремал Конхобар Ирландец. Голова его покоилась на коленях телохранительницы Ирсы, девы-убийцы, искоса посматривавшей на обожаемого хозяина с полной затаенной страсти улыбкой. Да, Ирса улыбалась, еще бы – любимый господин Конхобар наконец-то подарил ей девичье украшение – тяжелое золотое монисто, которое Ирса с гордостью теперь и носила, мечтая о большем… Нет, не о монисте…

Далеко в будущем, в Норвегии, в концертный зал, расположенный в Черном лесу, забыв заплатить таксисту Акселю, ворвалась смеющаяся, чрезвычайно довольная чем-то Магн, Магн дуль Бресал, сумасшедшая Магн. От избытка чувств чмокнув в щеку подвернувшегося под руку Ханса, бросилась прямо на сцену.

– Игорь! Зло повержено! Мы победили!

– Знаю. – Игорь высунулся из-за ударной установки, улыбнулся, подмигнул: – Отметим это дело?

В синих глазах Магн вспыхнула радостная надежда…

Довольные бескровной победой, возвращались домой воины-русы, а в оставшемся далеко позади Царьграде-Константинополе радовались их уходу люди, славя своего базилевса. Император Василий Македонянин правил страной еще долго и вполне разумно, основав новую династию – Македонскую. Были отправлены в изгнание префект Никандр и его помощник Овидий Тселл, разогнан притон «Синее сердце», вне себя от горя впал в жуткую нищету Филофей Мамона, да вскоре так и умер, нищим. Ушлый чиновник Филимон Варза попал-таки под императорский указ, – погорев на очередной афере,