Шрифт:
Закладка:
— У меня есть, — качнул головой сармат. — Я не голоден.
— У тебя ещё остаётся Лос-Аламос, — напомнил Хольгер, с тревогой вглядываясь в лицо Гедимина. — И этот… учёный с материка. Я всегда удивлялся, как ты с этими занятиями ещё находишь время для опытов.
— Мне нравится учёба. И общение с Конаром, — отозвался Гедимин, глядя на серую воду. — И тетрафторид урана. И черенковское свечение. Буду привыкать без них. В город?
Они ещё застали толпу охранников вокруг мусорного оврага. «Броненосцы» уже расходились, растерянно переглядываясь. Горы отходов просели, их верхушки обрушились, часть мусора засыпала пологий склон. Гедимин посмотрел в овраг и тут же отвернулся — больше в этом месте не было ничего интересного.
…В коридоре барака раздавался непривычный шум — что-то ввинчивали в стену. Гедимин, уже повернувший к лестнице, спустился и заглянул в дверь. Посреди коридора стоял Кенен и следил за тем, как незнакомый Гедимину сармат подгоняет к дверному проёму его комнаты тонкую непрозрачную створку.
— Вот так хорошо. Жаль, без замка, — ухмыльнулся Кенен и сунул руку в карман. — Вот, бери, как договаривались. И ещё леденец.
— Я тебе что, макака? — фыркнул сармат, засунул леденец в карман Кенена и пошёл к лестнице. Гедимин удивлённо мигнул. «Дверь? В комнате? Странное новшество.»
— А, Джед вернулся, — расплылся в улыбке учётчик и жестом поманил его к себе. — Ты вовремя. Заходи, посмотри, как я обустроился. Что скажешь?
Гедимин перешагнул через порог и остановился, с удивлением глядя себе под ноги. Кроме лёгкой двери с символической щеколдой (любой сармат мог бы лёгким нажатием ладони сорвать её с петель, и кусочек металла ничем не помог бы), в комнате Кенена появился небольшой напольный светильник. Его круглая лампа была накрыта полупрозрачным колпаком, довольно бесполезным и даже вредным с точки зрения распространения света, но для чего-то украшенным свисающей сеткой из тугоплавкого скирлина. Поверх матраса лежал плотный кусок материи, на вид составленный из множества отдельных квадратов, белых и синих. Гедимин потрогал его край — кусок состоял из двух слоёв рыхлого скирлина, проложенных каким-то волокном. Рядом лежало квадратное изделие из сходного материала; волокна в нём было больше, и на скирлине был напечатан растительный орнамент. Гедимин удивлённо мигнул и повернулся к Кенену.
— Ты купил себе одеяло и подушку? Зачем?
Учётчик ухмыльнулся.
— Надо же! Атомщик не знает, для чего нужны одеяла и подушки. Я буду спать на них, Джед. Все люди так делают. А мы не хуже их.
— А это для чего? — Гедимин указал на светильник.
— Это ночник, Джед. На батарейках. Тут сразу стало уютнее, верно? — Кенен выжидательно посмотрел на Гедимина. Тот пожал плечами.
— Не понимаю. Тебе темно в комнате?
— Это не для света, Джед, — вздохнул учётчик. — Такие вещи делают комнату похожей на дом, а не на барак. Свободные существа не живут в бараках.
— Свободные существа… — повторил Гедимин, проводя пальцем по цепочке шрамов на подбородке. — Они не живут под охраной. Для чего тебе эти вещи? Сарматы всегда обходились без них.
— Сам придумал, или кто-то сказал? — усмехнулся Кенен, опускаясь на матрас и с нежностью поглаживая одеяло. — Ты пробовал спать с одеялом? Попробуй. Не понравится — вернёшь его в лавку. Откуда тебе знать, хорошо это или плохо, если ты не пробовал?
Гедимин пожал плечами.
— Не вижу необходимости в этих вещах.
— Потому что тебе никогда не выдавали их? — учётчик наклонил голову набок и пристально посмотрел ему в глаза. — А ещё раньше не было необходимости в матрасах. И в ночном отдыхе по шесть часов подряд. Попробуй, Джед. Отказаться всегда успеешь. И ещё… Поставь себе дверь. Всего двадцать койнов — и никто не глазеет на тебя во сне.
— Дверь? — Гедимин растерянно качнул головой. — А это зачем?
— Чтобы закрываться от чужих глаз, — ответил Кенен. — Никогда не хотел, чтобы тебя оставили в покое? А что, если к тебе зайдёт самка?
«Оставили в покое…» У Гедимина неприятно заныло под рёбрами. Снова вспомнились жаркие, перегретые коридоры лаборатории, шипение пара над фторным реактором, треск счётчиков Гейгера и неровный синеватый свет из-под тёмной воды.
— Самка? Зачем?
— Да-а, — протянул Кенен, глядя на сармата. — Уже забыл, зачем приходят самки? Ну, допустим, для совместного изучения ядерной физики. А в соседних комнатах никто не спит, и все заглядывают. Понял?
Гедимин мигнул.
— Разумно, — сказал он. — Дверь пригодится. Двадцать койнов?
— Одеяло тоже возьми, — сказал ему вслед оживившийся Кенен. — Оно ещё дешевле. Когда мы удерём из этих бараков, у нас будут настоящие дома. Привыкай к нормальной жизни, Джед. Война закончилась.
Гедимин вошёл в свою комнату, опустился на матрас, поставил в угол сапоги и растянулся во весь рост, немного прогибая спину в обратную сторону. «В фильмах люди заворачиваются в одеяла, если им плохо. Кажется, это их успокаивает. Надо будет попробовать. Не уверен, что это действует на сарматов, но, возможно, макаки что-то недоговаривают…»
31 июля 50 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
«Ваше последнее письмо отличается от предыдущих, мой друг. Возможно, я вычитал в нём то, чего вы не писали, но мне кажется, что вы чем-то расстроены, и что это не ушибленный молотком палец, а что-то более серьёзное. Если вам нужна помощь, вы всегда можете обратиться ко мне или через меня к Майклу, и, если это в наших силах, мы сделаем всё, что можно. Не бойтесь и не стесняйтесь. Я очень мало знаю о вашей жизни, но я хотел бы сделать её лучше…»
Гедимин смущённо хмыкнул и на секунду отвёл взгляд от экрана. «Это не в ваших силах, профессор Конар. Не надо так со мной возиться.»
«В этот раз вы задали необычный вопрос (и
