Джим, не отрывая ладоней от колен, поднял голову:

— А ты сходи к этой щелкающей штуке и ей скажи, что это чушь собачья. И поглядим, как она тебе башку прищемит.

— Но ведь это и правда бессмыслица.

— Бабушка говорила, что до черного автомобиля это была черная карета, а до кареты — одетый в черное всадник на черной лошади, а еще раньше — просто щелкающая, лязгающая и скрипящая тень. Люди исчезают, говорила она, и забирает их черный автомобиль, черная карета, всадник или ходячая тень. Это одно и то же существо, просто выглядит оно по-разному.

— А монахини? Они-то откуда?

Джим покачал головой, выпрямился, вздохнул, проверяя, как работают легкие.

— Это не монахини. Это… не знаю… антимонахини, что ли. Это существо может принимать множество различных форм — так говорила бабушка. Пошли. Нам нельзя надолго останавливаться.

— Еще минуту. Я так устал. И, по-моему, оно нас потеряло. Я его не слышу.

В это мгновение, как будто в ответ на слова Уильяма, послышался лязг, скрип и хруст конечностей складного человека. Уильям взглянул на Джима, и они молча побежали через выжженную поляну к деревьям. Джим оглянулся: складной человек, облитый лунным светом, появился на другой стороне поляны. Он неутомимо двигался вперед, быстро приближаясь.

Они бежали. Впереди выросли белые могильные камни. Многие из них покосились или вовсе лежали на земле — в этом были виноваты корни растущих рядом с ними деревьев. Это было старое кладбище, а значит, до свалки автомобилей было уже недалеко — как и до дробовика Гордона и его злющей псины.

Им пришлось преодолевать еще один подъем, и на этот раз Уильям упал. Он с трудом встал на четвереньки, и его вырвало чем-то черным.

— Господи боже. Джим, не бросай меня… Я сдох… Дышать… не могу.

Джим бежал немного впереди Уильяма. Он вернулся и взял Уильяма за руку, чтобы помочь ему подняться, — и тут складной человек их нагнал. Со скрипом и стуком он схватил Уильяма за лодыжку и дернул его назад, вырвав из рук Джима.

Складной человек с легкостью размахнулся Уильямом и ударил его о дерево. Затем он развернулся и щелкнул Уильямом, словно кнутом, — с такой силой, что шея Уильяма переломилась, а из черепа вылетел один глаз. Складной человек снова развернулся и хлестнул Уильямом о могильный камень. Раздался хруст, как будто на пол упала стеклянная кофейная чашка. Складной человек закружился на месте и стал колотить Уильямом о деревья, так что с них полетела кора, а с Уильяма — клочья одежды и мяса.

Джим умчался оттуда со всех ног. Так быстро он не бегал никогда в жизни. Скоро лес кончился, и он оказался на открытом месте. Под ногами захрустел гравий. Позади него, на опушке леса, появился складной человек. Он приближался, передвигаясь длинными прыжками, — приближался, несмотря на то, что волок за собой изломанный труп Уильяма, держа его за лодыжку.

С того места, где Джим находился, он уже видел вдалеке свалку автомобилей. «Может, и добегу», — подумал он. Но ведь вокруг свалки шел алюминиевый забор семи футов в высоту. Высоковато. Затем он вспомнил, что где-то справа от свалки, прямо возле забора, растет клен. Старик Гордон не раз говорил, что надо бы его спилить, а то кто-нибудь переберется по нему через забор и сопрет запчасти, которым «цены нет». Хотя, даже если кто-нибудь и позарился бы на его ржавые железки, ему бы все равно светил заряд из Гордонова дробовика в задницу да здоровенные клыки его псины. Последний раз Джим видел старика полгода назад и надеялся, что тот не перешел от слов к делу и дерево еще стоит на том же месте.

Подбежав ближе, Джим увидел, что клен никуда не делся — он все так же стоял, прижимаясь к блестящей алюминиевой стене. Джим посмотрел через плечо. Складной человек прыгал вперед, словно огромный механический кролик. При каждом его прыжке тело Уильяма, которое он тащил за собой, взлетало в воздух и со стуком и шуршанием ударялось о гравий. Если монстр будет продолжать двигаться с такой скоростью, через несколько секунд Джиму придет конец.

В боку у него резало так, будто там торчал кухонный нож, а сердце так и порывалось выскочить из груди. Он собрал все оставшиеся силы и полетел вперед, надеясь, что милосердный Господь не даст ему споткнуться.

В два рывка он забрался на дерево, перемахнул через забор, приземлился на ржавую крышу автомобиля, спрыгнул с нее и со всех ног бросился в ту сторону, где между шеренгами древних машин и кучами железного хлама виднелось освещенное окно хибары, построенной из досок и алюминиевых листов.

Перед хибарой на него выбежала Чавка — наполовину питбуль, наполовину просто здоровая дворняга. Она зарычала, явно намереваясь наброситься на непрошеного гостя. Джим остановился, — хотя внутри у него все сжималось от страха: малейшее промедление позволяло щелкающему существу, убившему Уильяма, отыгрывать драгоценные секунды, — наклонился, протянул руку и позвал собаку по имени:

— Чавка! Хорошая собака, хорошая. Чавка, это я.

Собака приостановилась, наклонила голову и завиляла хвостом.

— Да-да. Это твой дружище Джим.

Собака подошла ближе, и Джим погладил ее по голове.

— Хорошая девочка.

Джим поглядел через плечо. Ничего.

— Чавка, пошли.

Джим подошел к хибаре и постучал. Через мгновение дверь распахнулась. На пороге хибары, в рабочем комбинезоне, надетом на голое тело, — одна лямка сползла с плеча и висела на сгибе локтя, — стоял мистер Гордон. Он был старый, приземистый и промасленный, словно дизель. Зубов у него почти не было.

— Джим? Какого черта ты здесь делаешь? Ну и вид у тебя.

— Там существо… Оно за мной гонится.

— Существо?

— Да. Оно прямо за забором. Оно