— Может, вам пора прекратить собачиться, — прошептала Элейн, но от этого шепота по помещению прокатилась волна… власти. Хаджару сложно было подобрать нужные слова, потому как никогда прежде он не ощущал подобного. Из присутствующих лишь он и Примус заметили, как на мгновение вспыхнул иероглиф на ладони принцессы. — Еще недавно считалось невозможным победить секту Черных Врат. Не напомните ли вы мне, граф Ракия, что сейчас с этой сектой? Может, вы знаете, как поживает ее патриарх?

Ракия, слегка покраснев от унижения, откинулся на спинку стула и неопределенно помахал рукой. Хаджар прекрасно знал, что именно этот граф стоял во главе оппозиции действующей линии правления в лице Примуса и его стаи. Увы, оппозиция эта была весьма номинальной и бездейственной. Но даже такая — лучше, чем ничего.

— Продолжайте, Берменгтон, — кивнул Примус.

Они с Хаджаром проходили одну и ту же “школу управления”. Так что неудивительно, что их методы ведения совета были столь похожи. Сперва дать возможность высказаться всем желающим, а потом на основе услышанного принять решение.

Хаджар надеялся, что подобная деталь скроется от внимания его друзей. И пока его надежды оправдывались. Слишком сильно были потрясены молодожены, чтобы обращать внимание на подобные тонкости.

— Спасибо, мой король. — Чиновник генералитета передвинул к Белому Лесу еще несколько статуэток. — Дайте мне сто тысяч конницы, двести тысяч пехоты, сто двадцать пушек, и уже к середине осени от повстанцев не останется даже воспоминания.

Народ снова зашептался. Триста тысяч солдат — не такое уж и большое количество для армий Лидуса. Существенное, но не большое. Сто двадцать пушек — это, конечно, целое состояние, но если остальные армии “подзатянут” пояса, то и их возможно обеспечить.

— Мы зайдем с южной стороны, — продолжал Берменгтон, — и пойдем широкой дугой в сторону Синей Вены. — Генерал провел указкой по широкой реке, с которой никогда не сходил ледяной покров. — Повстанцы будут вынуждены отступать, и когда они окажутся на льду, мы используем пушки.

На этом Берменгтон закончил. Присутствующим хватало образования и воображения, чтобы додумать остальное самим. Что сделают сто двадцать пушек с выброшенными на лед, пусть даже и сильными практикующими? Кого-то превратят в кровавое месиво, а кого-то отправят под этот самый лед.

Хаджар был вынужден отдать должное — план был красив. Прост, коварен и красив.

Так что неудивительно, что теперь волна одобрительных шепотков была адресована уже Берменгтону.

— Генерал Травес, — сверкнули глаза Примуса, и зал ненадолго погрузился в тишину. — Что скажете вы?

Хаджар поднялся и подошел к Берменгтону. Он спокойно протянул вперед раскрытую ладонь. Лишь несколько мгновений Берменгтон метался между желанием оскорбить и нежеланием вызвать гнев короля.

Он отдал указку, фыркнул и сел обратно.

Хаджар же, повернувшись к карте, убрал с нее почти все статуэтки, что успел придвинуть к лесу предыдущий оратор.

— Дайте мне тридцать человек конницы, сто человек пехоты и три пушки, — произнес Хаджар, — и через три недели я вернусь к вам с головой их предводителя.

Вот теперь зал действительно погрузился в тишину. Ее нарушил громкий шлепок Неро по собственному лицу и протяжное:

— Опя-я-я-ять! — Принц помассировал виски и резко поднялся с места. — Мой король, не слушайте его, иногда его сумасшедшие планы действительно — просто сумасшедшие. Давайте опираться на слова генерала Берм…

Неро замолк, стоило только его отцу властно поднять ладонь. Теперь уже сам Примус взял слово.

— И как вы собираетесь с таким количеством солдат за три недели принести мне голову того, кого не могут найти в течение пятнадцати лет?

— Все просто, мой король, — слегка поклонился Хаджар. — Я просто присоединюсь к ним. Все в королевстве знают, мой король, что Безумный Генерал и король Примус не ладят друг с другом. Так что убедить повстанцев в том, что я предал вас, будет несложно.

Неро опять собирался что-то сказать, но еще до того, как он успел открыть рот, Примус засмеялся. Смеялся он долго и заливисто.

Хаджар отвел взгляд в сторону, чтобы вновь не окунуться в собственный омут воспоминаний. В нем его дядя так смеялся, когда вместе с племянником проворачивал очередной розыгрыш.

— Вы и вправду безумны, генерал Травес…. Что же, так тому и быть! Вы отправляетесь завтра же. И, видят боги, если через пять недель вы не вернетесь с головой предводителя этих крыс, то я отдам приказ Берменгтону. И кого именно отправят к праотцам его пушки, меня уже волновать не будет.

Глава 232

Перед Хаджаром стоял небольшой отряд. Ровно тридцать конников в стальных латах и с красными плащами. Сто пехотинцев с круглыми щитами, остроконечными шлемами, штандартами и копьями. Три пушки и артиллеристы с ними. Их в общий расчет никогда не брали. Считали в качестве “одной пушки”.

Судя по ощущениям (и вновь ощутилась нехватка нейросети), в отряде не было никого ниже стадии формирования. Но и выше этой же ступени, кроме Хаджара, тоже — никого.

В принципе, сто тридцать человек стадии Формирования были для окрестных королевств существенной силой. С такими можно и некрупный город приступом взять. Ну или какое-нибудь баронство на копье поставить.

— Генерал Травес. — Вперед выехал мужчина средних лет. На его груди, звеня о латы, качался серебряный медальон. — Разрешите представиться?

— Разрешаю, — кивнул Хаджар.

На плечах генерала лежала белая накидка из шкуры белой обезьяны. Под ней — все те же простые одежды и починенные недавно лапти, обмотанные плотной тканью. Помимо генеральского медальона и Лунного Стебля, на Хаджаре больше не было ничего ценного.

Азрея, будто услышав мысли двуногого, тут же цапнула его за грудь. Она все так же лежала за пазухой своего “транспорта” и просыпалась лишь затем, чтобы повозмущаться или попросить еды.

Неро часто шутил, что это было типичное поведение для женщины.

— Лейтенант О’Шекл, — офицер ударил кулаком по нагруднику, — я являюсь командиром специального королевского отряда. Собственно, большую часть этого отряда вы сейчас видите перед собой.

Хаджар нисколько не сомневался в том, что Примус не отпустит его без должного надсмотра. Но чтобы король выделил ему собственную, натасканную “приносить”, “сидеть” и “давать лапу” гвардию — это уже граничит с паранойей. Впрочем, это нисколько не виляло на планы Хаджара. Пожалуй, так даже лучше.

— На