всю эту историю с искуплением Тёмного ордена, были сняты с должностей некоторые начальники стражи, якобы причастные к “злым” Тёмным. Досталось и градоначальникам. Возможно, Тёмные сами пожертвовали своими, а может быть, Имперские следователи давно уже наблюдали за этими личностями, и теперь самый наилучший момент для того, чтобы их наказать показательно.

— Ох… — голубоглазая вздохнула, сжимая в пальцах край одеяла. — Думаю, ты полностью прав в этом. И, скорее всего, убраны реальные Тёмные и просто всякое ворьё, засидевшееся на выскоих постах. Вполне логичный ход. А ты как себя чувствуешь? Как твои успехи на полигоне?

Быстро перешла на другую тему Арэн. Я её понимал. Голубоглазая пыталась узнать всё и сразу, даже толком не переварив новости. Вот только осознание придёт позже. Полное осознание всего и накроет лавина.

— Лучше всех, если не учитывать, что Аррон мне периодически мнёт бока в спаррингах. Кстати говоря, он просил предупредить тебя о том, что в скором времени состоится собрание, на котором нам необходимо присутствовать. Будет обсуждение чего-то важного, но чего именно, куратор не сказал. Но мне показалось в тот момент, что в его глазах промелькнула печаль. Так что не знаю, к чему нам с тобой готовиться…

— Мне кажется, у них есть план действий, и мы будем в нём принимать непосредственное участие, — девушка наконец-то отпустила одеяло, но теперь наматывала на палец лоскут своих шикарных волос. Она напряжена и задумчива.

— Не знаю, Арэн. Нам нужно быть готовыми абсолютно ко всему. И тебе необходимо поскорее идти на поправку! — чтобы отвлечь и хоть немного взбодриться, я достал из внутреннего кармана небольшой бумажный свёрток, в котором лежало овсяное печенье. Протянул его своей улыбающейся… спутнице?

Так до сих пор и не привык к тому, что мы с ней сблизились. И за её улыбку, за её смех я бы всё отдал. Вот и сейчас в голубых, как утреннее небо, глазах, до этого момента задумчивых и измученных, пробежали искорки радости. Поскорее бы она пришла в себя…

— Спасибо, Воль! — не успев даже попробовать, она приподнялась и заключила меня в объятия. Такие тёплые, нежные и приятные.

— Тебе спасибо, за то, что есть. За то, что жива, — улыбнулся я, поглаживая её по спине и наслаждаясь этим моментом, — Ты давай, пока что, кушай, а мне нужно ещё забежать к Вайнеру. Я должен был зайти к нему сначала, так что, думаю, он будет ворчать по поводу моей задержки. Но очень мне уж хотелось тебя увидеть.

— Да-да, конечно, беги. И… Вольгран, я буду ждать тебя. Я такое не часто говорю, у нас с тобой это редко проскальзывает в разговорах, но я скучаю, — смутилась эта невероятная девушка, и её щёчки залил розовый румянец.

— Я тоже, Аранэя, я тоже. Это… необычно, да? — как можно теплее улыбнулся я и кончиками пальцев провёл по хрупкой девичьей руке.

— Да… меня обещают скоро отпустить, скорее всего, даже завтра. Но я буду вынуждена регулярно сюда приходить на лечение и дообследование.

— Ну, это как и мне. Но вот только за твоё состояние я переживаю, ты неотразимо красива, но заметно, что чувствуешь себя не особо, — подарил очередную тёплую улыбку Арэн.

— Спасибо, — в очередной раз мило засмущалась голубоглазая. — Наверное, лекарям виднее.

— Может и так. В любом случае, если тебе будет хуже, наверняка заберут обратно. Но, надеюсь, тебе полегчает со временем. Мне пора, Арэн, Вайнер меня замаринует в какой-нибудь пробирке, если я в ближайшее время не явлюсь.

Попрощавшись и покинув палату девушки, я выдохнул. До невозможности больно видеть, в каком она состоянии. Как редко она улыбается, как в голосе проскальзывают нотки страданий. И самое ужасное, что я в этом бессилен.

Глава 18

Новый день, новые заботы. Интересно, мастер Гадрел сам горит желанием посмотреть, на что я способен, или это ему поручил Аррон? В любом случае, тренировка с мастером огненной магии будет хоть каким-то разнообразием, да и, наверняка он мне сможет более детально объяснить принципы взаимодействия с огнём. Неизвестно только, почему до этого момента куратор никого ко мне не подпускал. Хотя, возможно, это из-за моей вспыльчивости, которая только сейчас стала поспокойнее. Наверное, боялся, что я испепелю кого-нибудь.

— Привет, Вольгран, — я вперил взгляд в зеркало, с которого на меня смотрел голый по пояс парень, с серыми глазами. Куда делся второкурсник, которого до всех этих событий я лицезрел каждый день…?

Взгляд стал более острый, пронзительный, брови приподняты по краям, а посередине опущены к переносице. Я похудел, и скулы теперь заострёнными гранями ярко выделялись на лице. На теле россыпью красовались зарубцевавшиеся шрамы. Хоть лекари и вылечили, часть из них периодически отзывались то зудом, то тупой, тянущей болью.

Я провёл рукой по белеющему шраму на животе. Тому самому, первому, от лап монстра-оборотня в лесу, где всё началось. Этот проклятый вечер до сих пор порою снится мне в жутких кошмарах. Я вижу эту снежную поляну, вижу этого чудовищного волка с окровавленными когтями. Вижу, как мы отчаянно защищаемся, как не хватает наших сил.

Картины произошедшего с бешеной скоростью мелькали перед взором. Мне жаль Вивилиема, он был достойным преподавателем. Замену ему пока так и не нашли, да и не до этого.

Я ни разу не рад тому, что происходит. Это ужасает, но с другой стороны, я стал сильнее. Я обрёл любовь… пред глазами сразу появились очертания голубоглазой. Аккуратные, такие милые черты лица, нежные губки, которые так и манят…

“Когда она уже придёт в себя? Чем мне помочь ей?” — вопросы, которые мучали меня последние дни особо рьяно. Что-то явно тянет из неё жизненные силы. Но ни огонь, ни лёд не должны. Во мне они кое-как, но ужились. И лекари, как я понял, так ни к чему и не пришли, смогли только стабилизировать её состояние.

— Археус! — выругался себе под нос, поняв, что уже долгое время стою перед зеркалом, хотя должен бы уже быть на полигоне.

По-быстрому одевшись и снарядившись, я закрыл комнату и выдвинулся к полигону. Но по дороге меня не отпускали переживания о Броте. В Лиссау де Вур он по уши влюблён, да и способен друг на многое, порою безрассудное, хоть и далеко не дурак.