квартире у мамы, а я здесь, на Котельнической. И это не потому, что нам было неинтересно друг с другом, наоборот – два творческих человека только так, на мой взгляд, и могут существовать. Он приходил ко мне, чтобы отдохнуть. Мы даже мало разговаривали, он просто садился в кресло напротив телевизора и долго смотрел его. Ему было достаточно просто моего присутствия. Опять, это всего лишь эпизоды. Наша жизнь состояла из его работы и моей работы. Трудно говорить об этом, это мое, интимное».

Завадский и в преклонном возрасте, когда их брак фактически распался, как юноша, летел к ней на свидание по первому зову. Почти каждый вечер пил чай у Улановой на Котельниках.

Когда в 1977 году он умер, Уланова была за границей. Он часто звонил ей в Париж, надеялся ещё увидеть Галину после гастролей, но… Уланова не смогла приехать на похороны, не успела. Только прислала венок с надписью: «Завадскому – от Улановой». Когда в театре Моссовета отмечали столетие Завадского – весь зал скашивал взоры на Уланову. Ей было за восемьдесят, она в те годы редко бывала в театрах, но пришла поклониться мужу.

Завоевать сердце Улановой могли только талантливые, артистически одарённые мужчины. Безусловно, общение с такими людьми, как Завадский и Берсенев, помогало в работе над балетными образами. Хотя есть и противоположное мнение, его высказала историк балета Вера Красовская: «Уланова была особенно хороша до того момента, пока не стала выходить замуж за режиссеров, которые начали учить ее «играть»: до этого она была только Музой танца, танцевала, как дышала». В любом случае, семейная жизнь Улановой не могла нарушить её потребности в круглосуточном творческом поиске.

Монумент при жизни

Это было в 1984-м году. Тогда казалось, что мир движется к разгару холодной войны. Вскоре разгар обернётся эпилогом, но в 1984-м мир повторял: «Афганистан», «Южнокорейский Боинг», «Гондурас», «Звёздные войны»…

А в Стокгольме проходило торжественное открытие монумента в честь Улановой. Это был первый и единственный памятник русскому человеку за границей, поставленный при жизни. «Почему именно Уланова?» – спросили журналисты у президента комиссии международного танца ЮНЕСКО Бенгдта Хеггера. «Галина Уланова – это самая высокая высота в искусстве. Она не просто блестящая балерина – в мире много блестящих. Ее величие в том, что она в наш очень жестокий век, как никто другой, показала нам, как прекрасны простые естественные человеческие чувства – добро, правда, красота».

За основу памятника взяли одну из работ Елены Янсон-Манизер, давней знакомой Улановой. Янсон-Манизер – знаменитый балетный скульптор – выполнила первый скульптурный портрет Улановой ещё в 1936-м году. Много лет скульптура, изображавшая танцующую Уланову в позе «Меркурий», стояла в ленинградском парке культуры и отдыха на Елагином острове. Через пять лет после смерти Галины Улановой скульптуру отреставрировали и перенесли во двор Санкт-Петербургской Академии русского балета имени Вагановой. В Стокгольме установили другое янсон-манизеровское скульптурное воплощение Улановой – в образе Одетты.

В Швеции есть закон: никаких прижизненных памятников. Шведы – народ законопослушный. Как сделать исключение для Улановой? Хеггеру удалось убедить отцов города, что это памятник не Улановой, а лишь персонажу балета «Лебединое озеро» в исполнении великой русской балерины.

Во время открытия памятника сама виновница торжества стояла рядом и старалась не смотреть на себя в бронзе. Когда же на нее направляли объектив телекамеры, прятала лицо в мех воротника, упрямо повторяя: «Памятник не мне – это памятник балету. Это не я – это символ танца». Но на постаменте написано чётко: «Галина Уланова». И в день открытия памятника в стокгольмском Оперном театре прошёл гала-концерт, посвящённый Улановой.

Прижизненный монумент Улановой был открыт и в её родном Ленинграде – на аллее Героев в Московском Парке Победы, в том же 1984-м году, хотя решение об установке бюста приняли ещё в начале 1980-го. За работу взялся замечательный скульптор, друг Улановой Михаил Аникушин. Он известен многим, как автор памятника Пушкину на площади Искусств, который так нравился Улановой. Получился прекрасный скульптурный портрет – одухотворённый, летящий, как музыка, навстречу прохожим. Аникушин увековечил Уланову в образе Джульетты.

Рассказывает Нина Аникушина, дочь скульптора:

«Как-то к нам зашла Уланова. Она уже пожилая тогда была, но необыкновенно цветущая. Розовая такая вся. У нее мужа не было, а была домработница, которая следила, чтоб балерина выпивала каждое утро два стакана апельсинового сока. И от сока этого на щеках ее всегда играл румянец. Так вот заходит к нам как-то румяная такая вся, розовая Уланова, папа ее принимает. А у нас два котенка-перса как раз розового цвета. И вот розовая Уланова берет одного из розовых котят, прижимает его к себе, говорит «Я его возьму с собой!». И как она держала этого котенка, так он ей руки в скульптуре и положил…»

Осень балерины

29 декабря 1960 года Уланова в последний раз танцевала на сцене Большого – в «Шопениане». В пятьдесят лет она неожиданно ушла со сцены. Ушла, чтобы не стареть на сцене, чтобы остаться в театральных легендах непревзойдённой. В 1961-м она ещё станцует «Бахчисарайский фонтан» и «Шопениану» на гастролях в Египте и в Венгрии, но на главную сцену страны уже никогда не вернётся.

В Большом театре расцвело педагогическое дарование Улановой. После ухода со сцены она целиком посвятит себя ученикам: «Они мне и дети, и внуки. Своих ведь нет…».

Ученики Улановой создавали и по сей день создают славу Большого – Екатерина Максимова и Владимир Васильев, Нина Тимофеева и Нина Семизорова, Людмила Семеняка и Малика Сабирова, Надежда Грачёва и Николай Цискаридзе. Ещё в девяностые годы на балетных спектаклях в Большом частенько можно было встретить стройную элегантную женщину, которая внимательно смотрела на танец учеников. Владимир Васильев говорил: «У нее был совершенно потрясающий эффект присутствия – все ждали, когда придет Уланова. И вот она появлялась – маленькая, скромная, неярко одетая. Но все чувствовали – ЧТО-ТО произошло. Чем это объяснить? До сих пор не понимаю». Зрители, узнавая Уланову в ложе, ощущали связь времён, преемственность с историей искусства. Лёгкая походка, высокие каблуки, изящество – такой мы запомнили Уланову в девяностые годы.

Илл.24: Уроки Галины Улановой. С Майей Плисецкой

Она была абсолютно не практична и не приспособлена к хозяйственным хлопотам. Уланова не знала, как работает стиральная машина, как включить телевизор, не знала, к кому обращаться, когда прорываются трубы. Перед домашними проблемами великая балерина была беспомощна. Единственное, что умела – сварить замечательный кофе. А