Шрифт:
Закладка:
И такая она вся… такая… ну вот чо, господа моралисты⁉ Какая она, блядь⁉ Красивая⁉ Или что там ещё у вас бывает… Привлекательная? Соблазнительная? Да вот нет же, блядь! Это ипотечная ставка в Германии соблазнительная, а моя дриада охуенная! ОХУЕННАЯ ОНА!
Настоящая дриада! Сочная, как, с-с-сука, сок! Такую ни одна из этих-ваших нейросеток не нарисует! А если и сподобится, то уж точно не анимирует те виды, которые мне сейчас открывались! Это же… Ну вот как ещё… Ну вот блядь! Ну вот никто ещё таких не порол, понимаете⁉ Никто не порол, а я буду! И вот что мне сейчас, блядь, сказать⁉
Я был крайне взволнован⁉ Да ну, в пизду вас… Взволнован я, ага…
Я в ахуе был! В АХУЕ! В восторженном и трепетном ахуе!
Брусника залезла в ванну целиком, будто гимнасточка без единого всплеска села в воду и поманила меня пальчиком.
Я на всякий случай огляделся в хижине. Запер дверь. Даром что связь здесь не ловит, всё равно выключил телефон. Выглянул в окошко на предмет химер, Егора Тильдикова, людей Мутантина, людей Клоновского и прочих всяких анестезиологов, — ну потому что я вообще ни разу не удивлюсь, если эти черти сейчас повылезают.
Затем я смахнул слезу счастья и прыгнул в воду к Бруснике. Ручищи я распустил сразу же. Летс петтинг стартед!
— Погоди, — хихикая, Брусника чуть оттолкнула меня.
Ну нет, никаких больше роялей! Что у тебя там⁉
— Что такое? — спросил я и снова попытался к ней прильнуть, но она снова меня остановила.
— Да погоди же ты. Если хочешь, я могу вот так, — сказала Брусника и тут прямо на моих глазах её зеленая кожа стала менять оттенок. Она просветлела и стала… ну… обычного телесного цвета. Человечьего. Вот только загорелого такого, чуть бронзового. Волосы у дриадки стали каштановыми, а золотые глаза карими.
— Это как? — только и смог сказать я и, заметьте, обошёлся совсем без мата. — А я так могу?
— Можешь.
— Погоди. А что, все так могут?
— Нет, Илья Ильич, — хохотнула Брусника и провела ногой мне где-то там, где приятно, когда проводят ногой. — Так могут только клюкволюды-маги.
— Так ты магичка?
— Совсем чуть-чуть.
Брусника взяла с поверхности воды жухлый плавающий бутончик и тот мгновенно воспрял и налился соком.
— Но это мой максимум. Я как-то больше по части ножей.
— «Клюквенные Клинки»?
— «Клюквенные Клинки», — кивнула Брусника.
Прекрасно. Мало того, что я вождь клюкволюдов, так ещё и лидер боевого крыла племени лоялен ко мне настолько, что аж согласен пороться без обязательств. Мутантину скоро придётся несладко. «Клюквенные Клинки», клан Вежливого Лося и я, великий и ужасный маг-друид-иллюзионист с двумя взрывными ягодицами. Ещё и у Лёхи Мясорубова наверняка можно вымутить поддержку, если уж совсем-совсем замес начнётся.
Вот только Лёха. Блин. С ним как-то пока неправильно складывается. Прошу, прошу, а взамен ничего. Неправильно это. Так не дружат. Ну ничего, исправим и…
Так! О чём мои мысли в такой момент⁉ О дружбе с Лёхой Мясорубовым⁉ Всё! Хватит!
— Ну так что? — спросила Брусника. — Как мне лучше по-твоему? Обернуться обратно или оставить так?
— А можно пару раз так, а пару раз так?
— Ах-ха-ха, — звонко расхохоталась Брусника; так, как умеют хохотать только девушки и только в постели. — Можно.
И тут… В этот самый момент… Будто бы из ниоткуда… Ах-ха-ха! Да не, угараю. Всё в этот самый момент пошло именно так, как мне бы того хотелось. И даже не пошло. Понеслось!
* * *
Фу-х. Н-да. О-го-го. Вот это конечно я. Вот это конечно метаболизм.
Брусника лежала в ванне, смотрела в потолок и глупо улыбалась. Сначала я было дело попытался с ней поговорить, но она в ответ лишь мямлила что-то неразборчивое. Видать, речевые центры барышни засбоили. Растряслись, ага.
Счастливый, чистый и благоухающий, я вышел из хижины. Чувствовал я себя сейчас, как ребёнок под Новый Год. В животе бурлыкает кролик с картошкой, яйцы пусты, впереди инуганага… игугагуна… вот-это-вот короче.
От благодати на меня снизошедшей я решил впредь попытаться воздержаться от нецензурной брани. Ни в словах своих, ни в помыслах отныне не упомяну я ни срамные части тел, ни женщин с низкой социальной. Да будет так.
— Попрошу тебя, чтобы солнце грело, — напевая себе под нос, я зашагал к праздничному столу клюкволюдов.
— Илья! — закричал Мохобор. — Илья, мы тебя ждём! Время!
О времени я как-то и не подумал. Сколько я терзал бедную Бруснику? Час? Полтора?
— Бегу-бегу!
Клюкволюды шустро убрали со стола все объедки, освежили стол и потушили часть факелов. Теперь они подсвечивали лишь вход в избушку, — избушка находилась на небольшом возвышении, так что здесь возникла эдакая импровизированная сцена.
Лишайя о чем-то пошепталась с отцом, тот кивнул, и молодая невеста утянула Чагу прочь. Я бы, конечно, был не прочь посмотреть на рожу этого му… негодяя. Да. Я был бы не прочь посмотреть на рожу этого негодяя в тот момент, когда меня объявят вождём. Но. Молодо-зелено, как говорится. Первая брачная ночь. Пускай наслаждается.
— Попрошу тебя, чтобы море пело…
Утих смех. Смолкли разговоры. Племя собралось вокруг Мохобора.
— Братья и Сёстры! Сегодня настал тот день, который наше племя ждало вот уже много лет! Я не совру, если скажу, что мы ждали этот день с момента основания племени!
— Избранный! — крикнул кто-то из толпы. — Избранный!
— Сегодня мы вверяем нашу судьбу в руки Избранного! Илья Ильич! Брат мой, подойди ко мне!
— Попрошу о том, о чём не просила… всем привет!
— Сегодня я отказываюсь от статуса вождя в твою пользу! — пробасил Мохобор. — Я верю, что ты распорядишься племенем верно! Я верю, что ты исполнишь своё предназначение! Я верю, что под твоим началом клюкволюды снова смогут занять свое место в мире!
Неспешным церемониальным жестом Мохобор снял с себя ожерелье, — я только сейчас его заметил, — и протянул мне. То был простенький кулон. Да даже не кулон. Жетон. Круглая железячка с выгравированным текстом. Три буковки «МХС» с одной стороны, а с другой стороны учётный номер и имя владельца. Мохов Борис.
Оху… Очуметь! Это было так трогательно, что я не смог удержать слёз.
— Спасибо, Мохобор, — я сказал как можно тише; это было не для показухи. — Я не подведу.
— Я знаю, — кивнул вождь и как будто бы на глазах состарился лет на двадцать. — Я знаю.
Я смахнул с глаз мокрое, надел на себя жетон, коротко пикнул бомбожопицам, чтобы те залезли мне на плечи и явили себя племени, а затем начал спич:
— Братья и сёстры! Я не очень-то верю в провидение и судьбу! Я не очень-то верю в мистические совпадения! — сказал я. — Зато я верю в справедливость!
— Да! — обрадовалась толпа. — Да!
— Прямо сейчас, братья и сёстры, сволочь по имени Мутантин вновь нависает над миром! Кровь от крови той сволочи, что обрекла вас на отшельничество и выживание в глуши, так же как и его предок когда-то, он решил, что в его власти рушить чужие судьбы!
— Сволочь! — толпа была моей. — Мутантин сволочь!
— И именно в такой момент я нашёл вас! И именно в такой момент свершилось пророчество! Это совпадение⁉ Не думаю! Совпадение, а⁉
— Не думаю! — хором ответили клюкволюды.
— Браться и сёстры! Ждать больше нечего! Мы ударим по врагу сегодня же, ещё до рассвета! Мы вынесем сволочь с моей, а теперь, получается, что и с вашей земли!
— С какой земли⁉
— Прямухино!
Ответ пришёл как-то сам собой. Ну да, верно, та заброшенная деревня рядом с поместьем, в которой жили Любаша и Кузьмич. Это же Прямухино; так населённый пункт и назывался когда-то. Сто, а может быть даже сто двадцать домов. Да, убитых. Да, разорённых. Да, их ещё восстанавливать и восстанавливать, но ведь это всё равно лучше, чем на болоте в лесу.
— Мы восстановим село! Мы вместе заселим тот рай, что когда-то разорил сволочь Мутантин!
Тут я, конечно, немножечко соврал, но исключительно для поддержания морального духа.
— Да! Да!
— Честные и работящие подданные Российской Империи больше не будут прятаться по чащам!
— Да!
— Вы готовы пойти со мной в этот бой⁉
— Да!
— Я не слышу!
