погодные условия в данный период года, ваши физические характеристики и много чего еще. Это облегчит вам восхождение. Да и идущей за вами страховочной группе тоже будет легче. Ну и про базовую группу не забываем, которая будет в подъеме курировать вас.

— Базовая группа? — переспросил Генка.

— Группа опытных альпинистов, которая будет вам подсказывать и курировать вас.

— Но ведь Андрюха наш руководитель! — возмутился Генка.

— Верно, — кивнул тренер. — Он и будет отдавать вам команды, вести вам. Но…

— Но им командовать будут другие? — злобно спросил Генка. — Те самые, из базовой группы?

— Нет. Ты не совсем понял правильно. Базовая группа — это что-то вроде… — Молодов задумался. — Ну вот как библиотека или справочник. Понимаешь? Если ты чего-то не знаешь, ты идешь в библиотеку, ищешь ответ. Вот и базовая группа будет для вас что-то вроде справочника, если вдруг какая-то нестандартная ситуация случится. А в случае необходимости поможет эвакуировать кого-то, — Молодов сделал паузу, потом совсем тихо добавил: — Либо всю группу.

Повисла тягучая пауза.

— Я, к сожалению, туда не попадаю, хотя изначально планировалось — ранение дает о себе знать, — Молодов показал пальцем на перебинтованную голову. — Итак, наш маршрут. Я его еще назвал «Ступени», потому что он и в самом деле напоминает ступени, не по форме, а по смыслу. Первый день, а лучше сказать нулевой — прилетаем на базовый лагерь, размещаемся. Там инструктаж, оформление, но это больше, чтобы собраться с мыслями. В этот же день поднимаемся на сотню метров вверх и спускаемся — для акклиматизации, и чтобы ночью все спать могли, и голова ни у кого не болела.

— Она и без сотни этой болеть не будет! — сказал Генка.

— Ошибаешься, еще как будет! Сначала эйфория будет от высоты. Не в переносном смысле, а на самом деле — будто стакан водки вдарили. А потом, под вечер и всю ночь, голова просто раскалываться станет. Для этого и делаем эту сотню.

— Сто грамм замещаем ста метрами! — ответил Генка и все рассмеялись.

— На базе сидим три дня.

— Три⁈ Почему так долго?

— Акклиматизация. Чем слушаешь, Геннадий? Нужно «переварить» высоту. Шутка ли — четыре тысячи метров! Но просто так сидеть я вам там конечно же не дам. Физическая активность вам обеспечена.

— Э-э-х-х… — выдохнули все разом.

— Разговорчики! Весь подъем будем осуществлять в три этапа, ступенчато. Отсюда и название такое. Итак, встаем утром и выходим пораньше, чтобы иметь запас времени. Идем до первого лагеря на высоту 4200 метров. При нормальном состоянии нижнего ледопада и неглубоком снежном покрове путь до лагеря займет от пяти до восьми часов. Ночуем там. Второй день и вторая точка — 5250 метров. Добираемся до туда, ночуем на перевале Дикий. Место для ночевки выбираем внимательно, там есть места, где проходят воздушные волны лавин и продуваемость сильная. Вытаптывание площадок для палаток производим со страховкой, все как учил.

— Владимир Федорович…

— Лучше повторить еще раз, не ной, Генка. Повторение — мать учения! Перевал Дикий не простой, там нужно провесить веревки. К тому же занести груз — бензин для горелок, продукты, запас вещей. В некоторых места крутизна подъема до семидесяти градусов, поэтому сами понимаете. Сложный участок. Делаем и… спускаемся вниз.

— Как это? Совсем?

— Совсем. На базовый лагерь. Сидим три дня. Наблюдаем состояние, проходим акклиматизацию. Потом идем на треть точку — 6200 метров. Ночуем в палатке на снежной полке.

Я обратил внимание, что Молодов все время говорит «ночуем», «идем», «выбираем», как будто сам собирался идти с нами. Понял — тренеру трудно отпускать нас одних.

— Помните про опасность попасть в ловушку раскисшего снежного поля. Четвертый день и четвертая точка — 6700 метров и пик Важа Пшавела. Имейте ввиду, что на гребне часто бывают слоистые облака, видимость не лучшая. Фиксируем пик Важа и спускаемся. Если этого не сделать — гарантировано никто после штурма вниз не спуститься.

Все замолчали.

— Потом повторяем подъем. Запомните, чем больше работаем — тем лучше адаптация. На пике Важа Пшавела ставим штурмовой лагерь. Не переживайте, каждый новый подъем будет легче: и груза меньше поднимать, и веревки провешаны, и путь знаком. На собственном опыте знаю.

Молодов гордо выпятил грудь. Но потом вдруг замер, насторожился. По театральному выставив палец вверх, заговорщически прошептал:

— Кстати, один важный момент, практически политический. По линии «Важа — Победа» проходит государственная граница с Китаем. Маршрут у нас проходит, в целях безопасности, чтобы не обвалить смотрящие на север снежные карнизы, по южной стороне этого гребня, в 20–50 метрах от границы. То есть по китайской территории, — Молодов обвел всех взглядом. — Но китайцам об этом знать не обязательно.

Мы улыбнулись.

— На следующий день идем с лагеря на непосредственный штурм Победы. Там устанавливаем флаг СССР, делаем фото, сообщаем по рации о успешном штурме Пика и выполнении всех поставленных партией задач. Андрей, — Молодов глянул на меня. — Я тебе дам сообщение на бумажке, выучи его на зубок.

— «Это один маленький шаг для человека и огромный скачок для человечества»? — попытался пошутить я.

Но Молодов взглянул на меня строго, покачал головой:

— Нет, не эти слова. Другие. Выучишь. Они будут потом транслироваться по всем городам и странам с соответствующим заявление информационных агентств советского союза.

Мне вновь стало не по себе.

— Известным человеком станешь! — сказал Генка.

В голосе его не было ни зависти, ни злости, он говорил это от чистого сердца.

— Сначала садимся на самолет — и до Пржевальского, — продолжил Марков. — Там собираем провизию, проводим необходимые административные процедуры, может быть, и на озеро Иссык-Куль на закате поглядим. Зрелище — не забываемое!

— А что за административные процедуры? — спросил я.

— Ну как же! — улыбнулся хитро Молодов. — Мы же не просто так на Победу идем. Там газетчиков знаешь, сколько будет? Не счесть! И газетчиков, и с телевидения, и с радио. Всех вас будут и фотографировать, и интервью брать. Так что подготовьтесь, ногти подстригите, причешитесь. А то вон какие все лохматые, страшно смотреть. С йети перепутают еще!

Все загоготали.

— А если серьезно, то подготовиться и в самом деле нужно. Газетчики и редакторы, конечно, красиво подкорректируют, но все же совсем мычать тоже ни к лицу будет. Тебя это особенно касается.

Молодов глянул на меня. Я хотел сказать, что не умею говорить на камеру, тем более красиво, но язык присох к нёбу. Давать интервью я не привык.

— На базовом лагере в присутствии журналистов будет дан старт марша. Именно с этого момента за вами будет наблюдать весь наш народ. И не только наш.

— Что-то даже уже мне стало не по себе, — сказал Генка. — А Андрюха вон уже и вовсе побледнел весь.

— Не волнуйтесь. Главное — думать про подъем. Все остальное — не так уж и важно. Заброска продуктов уже произведена. По рации сообщим что где. Это сильно облегчит вам восхождение. У базовой группы также будут запасные комплекты необходимого: веревки, карабины, пояса, крючья, петли, ледорубы, кошки, в общем все, вплоть до кастрюль. Так что в случае потери — сразу же обращайтесь. Организуем доставку. Но самое главное, о чем я еще не сказал.

Молодов вопросительно глянул на нас, но мы молчали, не зная ответа.

— Спуск. Это тоже очень важный этап всего дела. Он займет ни один, ни два часа. И даже не весь день. Сначала спуск до пещеры на высоте 5800 метров, либо до пещеры на высоте 5250 метров. Там ночевка. Далее — до установленной палатки на высоте 4200 метров. Если с группой все хорошо, самочувствие отличное, то можно сразу и до базового лагеря. Самый сложный этап — это конечно же штурм Пика. Там самая большая физическая нагрузка будет, имейте ввиду.

Молодов встал, давая понять, что разговор закончен.

— Завтра мы будем уже там, у подножия Победы. Сегодня же постарайтесь отдохнуть и выспаться. Все, расходимся по кроватям.

Ночь конечно же была бессонной. Я ворочался на кровати, вертелся и как ни пытался, заснуть не смог. Парни же напротив, едва легли, как сразу же засопели — за весь день вымотались и устали.

Я тихо встал, вышел на улицу.

— Не спится? — спросил Леся.

Я вздрогнул, оглянулся.

Девушка сидела на лавочке, одна, смотрела на звезды. Вокруг никого не было, и только ночь укутывала Лесю своим темным теплым одеянием.

— Не спиться, — ответил я, подходя к девушке ближе.

— Понимаю тебя, — кивнула она. — Тоже не смогла глаз сомкнуть. Все думаю про восхождение.