Она взглянула на Рома и увидела, как свет Зеленштайна струится по его лицу. — Что ты об этом думаешь? — спросила она.

— Я не знаю, — вздохнул он. — Как по мне, невозможно что-либо по- настоящему решить за себя. То есть… я хочу сказать, какая разница, кого я буду слушать — Давриела или свою деревню? Это не самостоятельность. Ты просто выбираешь, кто станет влиять на твои решения.

Ром хмыкнул, а Тасенда продолжила вглядываться в зыбкие мерцающие огоньки. Она догадалась, что Ром привёл её сюда, чтобы она не мешала Давриелу и приорессе выяснять отношения наверху. Вместо того чтобы пойти за водой, он спросил её, не желает ли она взглянуть на камень.

Давриел… она вспомнила тот взгляд, ту тень, которую видела, когда они нашли мёртвого Брерига. В глазах Давриела тогда застыл второй мрак. Пустота, способная поглотить всю жизнь, сделав мир таким же холодным, как и она сама…

— Ром? — спросила она. — Ты когда-нибудь думал о демонах, которых убивал в молодости? Тебя волновало то, что ты причинял им боль?

— Нет, — ответил старый охотник. — Нет, не припомню, чтобы думал об этом, пока был молодым.

— Ох.

— А вот когда я стал старше, — продолжил он, — и ангелы начали сходить с ума? О да, тогда я много об этом думал. Я задался вопросом, неужели вся моя жизнь будет наполнена убийствами? Неужели нет способа это прекратить? Создать мир, где людям не нужно будет бояться ни тьмы, ни света?

— Ты... нашёл ответ?

— Нет. Потому-то в конце концов я и бросил всё это, — он взглянул наверх, а потом призывно махнул ей рукой. — Пошли, поглядим, что они успели натворить наверху.

Тасенда кивнула, взяла свою виолу и последовала за ним. Однако, когда они уже покидали зал, она увидела кое-что, что ускользнуло от неё прежде. Она была так поглощена Зеленштайном, что не заметила, что и здесь на стене тоже имелось панно — резной камень изображал поражение ужасного демона из неизвестной ей истории.

— Это панно, — пробормотала она. — Там есть утолщение, вроде того, что ты нажимал прежде. Под ногой у демона. Это тоже потайная дверь?

— Ага, — отозвался Ром. — Здесь таких хватает, ты ещё не раз их увидишь. Но за многими из них нет ничего примечательного — просто крохотные каморки, где мы держим инструменты для бальзамирования или мусорные корзины.

— О.

— Эта, впрочем, совсем другое дело, — продолжил он. — За ней находится туннель, ведущий прочь из катакомб, в чащу леса. Это место — оно ведь не только для мертвецов. Здесь можно забаррикадироваться, если что-то нападёт на приорат. Мы можем спрятаться здесь, а потом сбежать одним из тайных проходов.

Она кивнула, размышляя об услышанном. Даже приорату — а может, приорату  в особенности — нужно было безопасное место, чтобы укрыться в случае атаки. Все дома и деревни на самом деле были всего лишь бастионами среди мрака, и по ночам везде старались запирать ворота покрепче.

Когда они выходили, она бросила через плечо последний взгляд на радужный камень. Странно — прожив в Ферласене всю свою жизнь, она ни разу не удосужилась прийти сюда и своими глазами взглянуть на дар Безымянного Ангела.

А кто он для тебя? Ты когда-нибудь его видела?  Наверное, было даже к лучшему, что Безымянный Ангел давно исчез. Красочных историй хватало Виллии, — её вообще влекло ко всему, где говорилось о борьбе с мраком, — но не Тасенде.

Она поспешила за Ромом, но, когда они уже дошли до самой лестницы, заметила свет в одном из боковых коридоров. Она похлопала Рома по плечу и указала ему в ту сторону.

— А, — ответил он, — это? Там мы готовим тела усопших и держим их до панихиды.

Она застыла на месте, пока Ром продолжал говорить. Тела усопших в ожидании панихиды? Как...

Тасенда не смогла устоять и свернула в этот коридор. Ром окликнул её, но она не обратила на него внимания. Вскоре она очутилась в ещё одном маленьком помещении, освещённом мерцающими свечами, водружёнными на груды старого воска. На задней стене располагался барельеф Безымянного Ангела, держащего резной Зеленштайн. Его лицо было прикрыто рукой.

Вдоль стены на каменных плитах лежало три тела в погребальных одеждах. Одно из них принадлежало юной девушке к короткими волосами. Люди часто путали их, хотя Тасенда никак не могла взять в толк, почему. Виллия была заметно стройнее и крепче Тасенды, волосы она стригла короче, и они имели более золотистый оттенок. К тому же Виллия была гораздо красивее — несмотря на то, что сёстры имели одинаковые лица.

Ром запнулся на пороге, затем увидел тела. — Ах, ну и дурень же я, юная мисс! Мне следовало сразу догадаться.

Подойдя к Виллии, Тасенда опустила руку с виолой, а другой погладила труп по щеке. Нет, не труп — просто тело. Душа Виллии до сих пор скиталась где-то поблизости, и её можно было вернуть. Как и Йорла с Кари, чьи тела также украшали помещение.

Даже после смерти Виллия казалась очень сильной. На лицах остальных жертв застыли гримасы ужаса, но она выглядела так, словно просто забылась безмятежным сном. Тасенда приложила ладонь к щеке Виллии, стараясь передать хоть толику своего тепла её бессознательному телу — как делала это, напевая сестре долгими холодными ночами, прежде чем они обе узнали, сколь велика скрытая в них сила.

Ты должна сама выбирать свой путь, самостоятельно принимать решения, сказал ей Давриел. Это казалось пустяком, недостойным упоминания, когда ты был могущественным лордом — когда тебе не нужно было заботиться о деревне или защищать семью. Может, вовсе не судьба удерживала Тасенду на её месте возле цистерны, заставляя песней прогонять первый мрак. Может, это было нечто посильнее.

— Так вот куда ты запропастилась! — раздался резкий голос. Давриел ворвался в комнату, и полы плаща взметнулись вокруг него, словно разминаясь после утомительной прогулки по узким тесным коридорам.

— М'лорд, — поклонился Ром. — Выходит, приоресса... То есть...

— Нам с Мерлиндой удалось достичь обоюдного соглашения, — ответил Давриел. — Она согласилась, что была во всём не права, а я согласился, что убивать её будет слишком хлопотно. Тасенда, я получил то, за чем приходил. И теперь я желаю удалиться из этого места, пока его зловоние не пропитало мою одежду.

Она