Тогда отец мой, разгневанный моими словами, бросился на меня, как будто хотел вырвать глаза мои. Но он только пригрозил мне и ушел прочь…»

В 201 году император Септимий Север издал указ, запрещающий подданным империи принимать иудаизм или христианство.

Фивию Перпетую и других оглашенных, которые готовились стать христианами, схватили и привели на допрос к судье Иларию. Все арестованные – и знатного происхождения, и рабы – с твердостью исповедовали Христову веру.

К ним добровольно присоединился еще один человек, по имени Сатур, которого в момент ареста не было дома. Кто-то называет Сатура родным братом Перпетуи, другие – старшим и более взрослым по возрасту наставником всей группы оглашенных. Фивия Перпетуя обращалась к нему «брат мой», что тогда было принято среди христиан. Но одно несомненно: Сатур во время испытаний старался поддерживать всех остальных.

Сначала заключенных держали в заточении в частном доме, и там все они приняли крещение. Таким образом, они нарушили императорский эдикт и выразили неповиновение закону, за что полагалось строгое наказание. Арестованных бросили в темницу, где они должны были дожидаться суда.

Но Фивия Перпетуя заранее знала, что ее ожидает:

«…Мы были крещены, и Дух подсказал мне, чтобы в воде крещения я не искала ничего, кроме благодати для телесного укрепления в мученичестве», – написала она в своем дневнике.

Дело в том, что в темнице Перпетуя делала записи «собственной рукой по ее собственным мыслям». Судя по всему, она, будучи римлянкой благородного происхождения, получила хорошее образование.

Дневниковые записи Фивии Перпетуи, сохранившиеся до наших дней, – один из самых поразительных документов раннехристианского времени. Они позволяют нам заглянуть за стены карфагенской тюрьмы и понять, что чувствовали те, кто отдавал жизнь за Христа.

Из записок Перпетуи мы узнаем, что в тюрьме было очень темно и тесно.

Скорее всего, тюрьма представляла собой подземелье или помещение, где окна закрывались камнями, и арестованные находились в полной темноте.

Перпетуя пишет, что была «очень испугана, потому что никогда ранее не испытывала такой темноты».

«О, ужасный день! Страшная жара, удары воинов, непролазная толпа…» – доверит она переживания своему дневнику.

Судя по всему, мужчин в тюрьме избивали. Один из арестованных – Секунд – умер в заключении, и, как напишет Перпетуя, «тело его уже испытало борьбу».

Сама она больше всего тревожилась об оставленном дома грудном ребенке. Но затем карфагенским христианам удалось подкупить стражников, и ей стали приносить сына в тюрьму на кормление. После этого, пишет Перпетуя, «темница показалась мне дворцом, и я предпочитала быть в ней скорее, чем где бы то ни было в другом месте».

Но вот наступил день суда. На заседание пришел отец Перпетуи, который умолял дочь пожалеть его седины и отказаться от прежних показаний.

Вот как молодая женщина и любящая дочь описывает еще одно сильнейшее испытание:

«Он пришел ко мне и бросился передо мной.

– Сжалься, дочь моя, над моими сединами. Сжалься над твоим отцом, если я могу еще называться твоим отцом. Этими самыми руками я воспитал тебя до нынешнего твоего цветущего возраста, я всегда предпочитал тебя твоим братьям, не предавай же меня. Подумай о своих братьях, подумай о твоей матери, о твоей тетке, подумай о твоем сыне, который не сможет жить без тебя. Отложи свою храбрость и не доведи нас всех до погибели, потому что никто из нас не сможет жить со свободным сердцем, если ты пострадаешь.

Это и подобное говорил мой отец, в своей любви ко мне целуя мои руки, бросаясь к ногам моим и со слезами называя меня не дочерью, но госпожой. И я скорбела о седых волосах моего отца и о том, что он – единственный из всей нашей семьи – не радовался моему мученичеству. И я старалась утешить его, говоря:

– На лобном месте будет то, что Богу угодно, ибо знай, что мы находимся не в собственных наших руках, но в руках Божиих.

И он ушел от меня в огорчении».

На следующий день арестованных снова повели для слушания дела в городское управление. Слух об этом быстро распространился по городу, и в зале суда собралось много народа. Ведь и Фивию Перпетую, и других арестованных многие карфагеняне знали с детских лет, и уж конечно вовсе не как преступников.

Подсудимые взошли на возвышение. Каждый по очереди был допрошен и «исповедал свою вину», то есть вслух говорил, что он – христианин. Когда очередь дошла до Фивии Перпетуи, в зале неожиданно появился ее отец с младенцем на руках.

«Мой отец с моим мальчиком протиснулся ко мне и тихим голосом сказал мне:

– Пожалей твое дитя.

Илариан-прокуратор, который только что принял власть вместо проконсула Минуция Тимиана, недавно умершего, сказал:

– Пощади седины отца твоего, пощади младенчество твоего сына, принеси жертву о благополучии императоров.

Я ответила:

– Я не сделаю этого.

Илариан спросил:

– Христианка ли ты?

Я ответила:

– Да, я – христианка».

После полученных признаний оставалось только дождаться решения суда, но Фивия Перпетуя и до вынесения вердикта знала, что это будет смертный приговор.

Ей было открыто в сонном видении, что всех подсудимых в скором времени ожидает мученичество за Христа, и даже то, что Сатур уйдет из жизни первым.

Она описывает в дневнике, что видела во сне «золотую лестницу изумительной высоты, чрезвычайно высокую, которая доходила от земли до неба».

Эта лестница была такой узкой, что взбираться по ней можно было только поодиночке, к тому же бока этой лестницы были увешаны и утыканы острыми мечами, ножами, копьями, кинжалами, гвоздями, крючьями и тому подобными острыми предметами.

У подножия лестницы сидел страшный змий, готовый броситься на всех, кто хотел по ней подняться. Не обращая на него внимания, Сатур первым взошел на лестницу и благополучно взобрался наверх. На самой верхней ступени он оглянулся и обратился к Перпетуе со словами:

– Перпетуя! Я жду тебя, но остерегайся, чтобы змий не поглотил тебя.

– Я не боюсь его, – ответила она и тоже стала подниматься по лестнице, как на первую ступень, наступив на голову змия.

А когда тоже поднялась – увидела райские обители и прекрасные селения. Там она встретила благообразного пастуха, который доил овец. Пастух предложил ей испить молока, Перпетуя согласилась и… проснулась. Пробудившись, она почувствовала во рту «сладость, которую не в силах описать» и с этого момента «перестала иметь какую-нибудь надежду на этот мир».

Но все же приговор, который вынес карфагенским христианам суд, заставил содрогнуться многих присутствующих на заседании.

7 марта 203 года, в день