Шрифт:
Закладка:
— Ваш стол, — мистер Поудмор указал мне мое место, машинки там я не заметила. Он бросил передо мной папку с бумагами: — Рассортируйте по видам расходов, итоговым суммам и месяцам. Это вы способны сделать, я надеюсь?
В голосе его прозвучал нескрываемый сарказм, но я сделала вид, что ничего не заметила, и решила, что волей-неволей мне придется смириться и с такой работой из-за полного отсутствия какой-либо квалификации. Но некоторое разочарование я все же испытала — Руперт обещал мне место журналиста, а в результате я вынуждена заниматься какими-то бухгалтерскими отчетами.
Мистер Поудмор вышел из комнаты и захлопнул за собой дверь.
Обе женщины тут же прекратили печатать, словно только и ждали момента, когда наконец начальник исчезнет.
— Я буду чай с сахаром, — сказала крашеная блондинка в зеленом кардигане.
— А как же зефир и пирожные? — спросила другая женщина, в ярко-красных штанах, подойдя к столику углу комнаты, где стояли чашки и чайник.
— Здравствуйте, — я решилась познакомиться первой, — меня зовут Хэрриет.
Вторая дама глянула на меня из-под очков:
— Приятно познакомиться, я — Мюриэл Минчин. — У нее был едва заметный акцент. — А это, — она указала на свою подругу, — Элин Фивер. Не хотите немножко подкрепиться?
— Спасибо. — Я радостно улыбнулась, но тут же устыдилась своей невоздержанности.
— У нас только растворимый кофе и булочки. Может быть, вам это не понравится? Но вы можете приносить с собой все, что захотите.
— Нет, я не хочу есть, большое спасибо.
Обе дамы налили себе кофе и начали завтракать.
— Мистер Поудмор сказал, что вам нужны деньги на карманные расходы. — Руперт, видимо, предусмотрительно попросил не распространяться о том, кто я такая, чтобы не привлекать ко мне излишнего любопытства сотрудников. — Вечерние платья сейчас так дорого стоят… — Мюриэл достала салфетку из сумки и вытерла шоколад, оставшийся на губах.
— Нет, это не так. Я вовсе не ради нарядов пришла на работу. Я терпеть не могу вечерние туалеты. Если честно сказать, то у нас в семье просто нет денег.
Женщины недоверчиво переглянулись.
— Еще кофе, дорогая? — спросила ее Элин.
— Да, пожалуй, выпью еще чашечку, хотя и растворимый, он хорошо поднимает настроение. Я тебе рассказывала, как в последние выходные Онти и я целый вечер играли в вист?
Они стали болтать друг с другом, уже не стесняясь моего присутствия. Я же в это время, чувствуя, как пот течет у меня по спине, поскольку в комнате было очень жарко, открыла папку мистера Поудмора, пытаясь понять, что мне нужно делать.
— Простите, пожалуйста, — обратилась я к моим новым коллегам, дождавшись, когда Элин сделает паузу в бесконечных рассуждениях о вкусах своей тетки, — я понимаю, это очень глупо с моей стороны, но я так и не поняла, как мне поступить с этими бумагами?
— Элин вам поможет разобраться, — ответила Мюриэл, — она приносила мистеру Поудмору все отчеты о расходах в течение десяти лет, и я могу подтвердить, что она ни разу не сделала ошибки.
— Спасибо, Мюриэл, — ласково произнесла Элин. — Я делала все, что в моих силах.
Она подошла к моему столу и взяла первый попавшийся листок.
— Отель «Астория», Брайтон, двухместный номер с завтраком. Это было как раз тогда, когда он взял с собой эту отвратительную нахалку Мариетту, или как там ее звали? Помнишь? От нее были одни неприятности. Мистер Поудмор, — она понизила голос, обращаясь ко мне, — человек весьма своеобразный и далеко не такой приятный при ближайшем знакомстве, как может показаться на первый взгляд. Поэтому советую: запишите этот счет как одноместный номер с обедом. Тогда все расценки и итоговая сумма совпадут. И не забудьте также проездные расходы. — Я уставилась на нее в полном недоумении. Элин вздохнула: — Милая моя, вам еще многому предстоит научится. Не знаю, где вы учились, наверняка в каком-нибудь вэст-эндском колледже, но запомните — с документами следует обращаться осторожно.
Мюриэл, слушавшая наш разговор, тихонько хихикнула.
— Не понимаю, на что ты жалуешься, — сказал мне Брон, усевшись на диване в гостиной, — у тебя по крайней мере теперь есть работа. А мне с моим талантом приходится бесконечно рыскать в поисках каких-нибудь унизительных подработок. И нечасто удается в этом преуспеть.
После того как Брон высадил меня у подъезда издательства, он проехал еще несколько улиц и не смог удержаться, чтобы не посадить в машину молоденькую девушку, ожидавшую на остановке автобус. С ней вместе он зашел в уютное тихое кафе, собираясь угостить ее чашкой чая, но вместо этого заказал бутылку портвейна. Завтрак затянулся еще на час, и за это время он успел как следует напиться, а потом сел за руль. Какой-то идиот вылетел ему навстречу из-за поворота и врезался прямо в его машину. Разумеется, когда он предъявил покалеченный фирменный транспорт, менеджер сообщил ему, что он уволен, а деньги за ремонт автомобиля вычтут из его жалованья.
— О Боже! — я всплеснула руками и отчаянно заметалась по комнате. — Как ты думаешь, что на это скажет Руперт?
— Нам вообще не нужно сообщать ему об этом, — спокойно заявил Брон.
— Но ты же нарушаешь соглашение.
— Нет никакой необходимости информировать Руперта обо всяких мелочах. Он человек занятой, и у него и так достаточно проблем. Я подыщу себе другую работу.
Я отправилась на кухню, едва не плача от досады.
Вернувшись, я увидела Офелию. Она только что пришла домой и сидела в кресле, не сняв пальто, перчаток и шарфа. Она, как и я, сегодня впервые отправилась на работу.
— Господи! Дайте мне что-нибудь выпить! Просто ужас какой-то!
Я невольно прониклась к ней состраданием:
— Что-то очень неприятное?
— Н-е-ет… — протянула Офелия. — Я просто в восторге. К ланчу я уже едва стояла на ногах, и глаза у меня слипались так, что боялась заснуть и свалиться на пол. Фэй — настоящий реактивный двигатель. Пришлось объяснять, что я не могу приезжать к ней каждое утро к пяти часам. И знаете, что она сказала? Чтобы я приезжала к шести! Вы можете это представить?
Фэй Сванн была преуспевающим декоратором и на время согласилась взять Офелию на работу. В течение нескольких лет она была подругой моей матери, но нельзя сказать, что она так уж тепло относилась к нам. Мама нуждалась в дружбе с кем-нибудь, кто не принадлежал бы к театральной среде и кому можно было бы без всяких опасений поведать о своих тайных делах и увлечениях. Мама уверяла, что у Фэй отличный вкус, однако я бы назвала это развитым коммерческим чутьем.
К счастью,
