Ирина: Ты сама посвятила памяти Амалии Родригеш много песен.

Мизия: В середине моего пути – я люблю это слово больше, чем слово «карьера», – я посвятила ей целый альбом. В 2016-м я записала альбом под названием «Para Amalia», что означает «Для Амалии». Это были песни из её репертуара, но в других аранжировках. Когда я работала над этим альбомом, мне показалось, что будет очень символично попросить современных поэтов написать фаду для Амалии, когда её уже нет с нами, но она жива в наших сердцах.

Ирина: Амалия была великолепна, действительно незаменимая.

Мизия: Да, второй Амалии не будет. Иногда медиа пытаются найти вторую Амалию, но новая королева фаду не нужна. Когда мне говорят, что Мизия – новая королева фаду, я отвечаю, что, скорее, я «анархистка в жанре фаду», а королева может быть только одна.

Ирина: В чем выражается то, что ты «анархистка в жанре фаду»?

Мизия: У меня совершенно своё видение фаду. Я не думаю, что после Амалии можно придумать что-то новое, но можно сделать иначе. В любом случае, у меня действительно есть понимание того, чего я делать не хочу.

Ирина: Например?

Мизия: Например, я не хотела исполнять песни, в которых унижали женщин, а такие тексты есть, и не только в жанре фаду. Также я не хотела исполнять тексты о том, что Португалия – бедная, но счастливая страна. Это мне не нравится.

Ирина: То есть есть круг проблем, которых ты не хотела касаться.

Мизия: Для меня неприемлемых. Другие могут петь на эти темы, и это нормально. Но мне совершенно ясно, чего я не хочу. Знаешь, когда я начала в 1991-м записывать свои альбомы, это был не лучший момент для фаду. Прошло несколько лет после Революции гвоздик, и на фаду еще стояло клеймо любимой музыки диктатора. Естественно, за исключением Амалии. Амалия – это всегда исключение. И тогда я и пригласила лучших поэтов, мне было важно, чтобы они писали для фаду. Суть моей работы – это исполнение песен на стихи современных поэтов.

Ирина: А какие новые темы ты привнесла в фаду?

Мизия: Думаю, темы остались те же, потому что темы фаду – это чувства, о которых я уже говорила, и сопутствующие им величие и скорбь. Трудности жизни, но и величие жизни. Насколько это непросто – быть живым. Поэтому мои новые темы о том, как сегодня всё быстро проносится и становится эфемерным. Сейчас фаду переживает большой подъем – прекрасные голоса, хорошие проекты, но при этом возникает риск и опасность сползания в банальность. Мне нравится некоторая шутливая фривольность на сцене, но банальность нет. Сейчас очевидна мода на фаду, но у моды всегда есть две стороны.

Ирина: Превращение в нечто декоративное?

Мизия: Превращение в развлечение. Нельзя заигрывать с аудиторией, чтобы сорвать лёгкие аплодисменты. Аудитория – это наш друг на всю жизнь, и манипулировать аудиторией не следует.

Ирина: Становится ли фаду сегодня коммерческим жанром?

Мизия: Да, слишком коммерческим, что и превращает фаду в дешёвый жанр. Я уже читала о таких терминах, как поп-фаду. Представляешь, существует такой жанр! И мне рассказали анекдот, по-моему, смешной: «Многие дома фаду придётся закрыть, потому что там негде разместить ударную установку». Каждый артист должен делать то, во что он верит, и речь тут не только о фаду, это происходит и в других музыкальных жанрах. Всегда есть опасность падения в банальность. Сейчас петь фаду стало очень легко. И мы не знаем, продолжат ли петь фаду те, кто этим занимается, если возникнут трудности, понимаешь? Вот в чём вопрос.

Ирина: Мизия, расскажи, пожалуйста, про дома фаду?

Мизия: Это рестораны – некоторые классом повыше, некоторые попроще – люди ходят туда послушать исполнителей фаду. А ещё есть места, в которых исполняют «фаду вадийо», и это, как мне кажется, очень важно. «Вадийо» значит бродяга, клошар, понимаешь? Туда может прийти любой и спеть, даже если он не профессионал. Мне кажется, что фаду вадийо оживляет жанр фаду гораздо больше, чем мы, звёзды, гастролирующие по миру. Важно, что каждый может спеть! Это значит, что фаду течёт у португальцев в жилах.

Ирина: А как ты себя чувствуешь в клубе, когда люди сидят и закусывают, слушая тебя?

Мизия: Это тоже изменилось. Теперь звучит такая фраза: «silêncio, eles vão cantar fado» – «тишина, сейчас будет исполняться фаду».

Ирина: И все прекращают есть?

Мизия: Да, прекращают. Но сегодня появились другие проблемы: айфоны, тройная вспышка перед съёмкой. Для меня, сознаюсь, это просто ужас. Невозможно сконцентрироваться. Фадишта из домов фаду имеют в этом большой опыт. Они умеют держать ритм и прочее. Я у них очень многому научилась. Они поют без микрофонов, с большим достоинством и затрагивают очень важные темы. А тут перед носом щелкают эти фотоаппараты! Мне кажется, начало вечера может быть для туристов, но ночью наступает время для самих португальцев.

Ирина: А ты предпочитаешь петь в концертных залах, а не в домах фаду?

Мизия: В домах фаду я пою для моих друзей или когда приезжает кто-то из друзей моих друзей. Я ходила в дом фаду с Изабель Юппер, к примеру, или с… не помню сейчас, с Адрианой Кальканьотто, с артистами, с которыми общаюсь. Я беру их с собой, чтобы показать, что это такое. И тогда я пою специально для них. Знаешь, я ведь третье поколение артистов в моей семье.

Ирина: Сцена для тебя как родной дом?

Мизия: Сцена – это мой инструмент и мой дом. Дело в том, что за последние 25 лет самой стабильной в моей жизни была именно сцена. Там нет времени. Точнее, время там останавливается. Я никогда не ношу часы на сцене. Когда я была замужем, я снимала кольцо – на сцене я не замужем. Я иду туда исполнять ритуал фаду. Это единственная цель. И сцена всегда стабильна. Каждый концерт в разных странах проходит по-своему, но в чем-то все концерты похожи: темнота и свет, я и мои музыканты, и игра зеркал, понимаешь, – аудитория тоже отражает и вдохновляет меня. Если мне что-то и не нравится в моей профессии – то это то, что устаю от смены часовых поясов или от каких-то логистических недоразумений – но когда я ступаю на сцену, всё меняется.

Ирина: Ты часто выступаешь без обуви?

Мизия: Да, иногда я выступаю босой.

Ирина: С чем это связано?

Мизия: Я тебе скажу впервые правду о том, что произошло в моей жизни. В 2000-м я пыталась покончить с собой. Да. Потом кто-то отвёз меня в больницу, меня подлечили, и на следующий день у меня был концерт в Германии, в Тюбингене. А я была накачана лекарствами и не могла стоять на каблуках. Меня просто шатало, понимаешь? И в первый раз я вышла на сцену без обуви. После этого случая, когда концерт особенно важный и состоит из двух частей, одну часть я босая, чтобы помнить, что я жива.

Ирина: Боже, какая история! Наверно, этот стало поворотным моментом в твоей жизни.