— Насморк? — предложила Светлана и отхлебнула чая, запивая съеденный кусочек тортика.

— Насморк можно обычными каплями нейтрализовать, — покачала головой Дарья. — Проклятия против химии не справляются.

— М-м-м-м, может, тогда навести какую-нибудь аллергию? — предложила Катя, что тоже с воодушевлением поглощала тортик.

— Та же история, — заметил Боря.

— Нужно... нужно что-то достаточно неприятное, чтобы его нервировало, но при этом... При этом такое, чтобы эффект нельзя было нейтрализовать обычным бытовым путем, — задумчиво произнес Гарри. — Что, например, больше всего раздражает тебя, Свет?

Девушка оторвалась от угощения, задумчиво пригубила чая и произнесла:

— Месячные. Я, конечно, уже привыкла, но это раздражает.

— А это мысль! — подал голос Боря.

— Я, конечно, всё понимаю, но этот вариант отпадает, — хохотнул Гарри. — У Карла не может быть месячных. У мужчин не получится кровить по несколько дней в месяц и при этом не умирать... По крайней мере, недолго.

— А меня бесит, когда в общественных туалетах нет бумаги, — подала идею Дарья. — Это прям... очень напрягает.

— Кстати, мысль, — кивнул Мусаев. — Проклянуть его на туалетную бумагу. Вернее, на ее отсутствие.

Гарри задумчиво почесал подбородок.

— Это решаемо, — возразила Катя. — Он просто будет постоянно носить ее с собой.

Повисла небольшая пауза, во время которой взгляды всей команды скрестились на Гарри, сидевшего с хищной улыбкой.

— Что? — спросил Боря, уже подозревая друга в отличной идее.

— Ну, месячные Карлу не грозят, у него нет матки, так? — спросил молодой некромант.

— Так, — кивнули ребята.

— Но девушку делает девушкой не только матка и гениталии.

— Ты на что намекаешь? — нахмурилась Светлана.

— Грудь... — с довольной миной произнёс Гарри. — Что если попробовать проклянуть его так, чтобы у него постоянно росла грудь?

— Карл с сиськами, — произнёс Борис и закашлялся. — Кху-кхе-хке...

— В смысле... — удивлённо вылупилась Катя.

— В прямом. Карл станет Кларой... По крайней мере, с виду! — объявил Гарри и отломил крупный кусок тортика.

В этот момент зазвонил телефон в кармане Гарри.

— Лена? — нахмурился Гарри, взглянув на свой телефон и принял вызов. — Да, слушаю... Что? В смысле?.. Да, понял.

Вызов завершился и парень удивлённо уставился на друзей.

— Что? — взволнованно спросил Боря.

— У Лены воды отошли, — растерянно проговорил Гарри и вскочил на ноги.

— Мы с тобой! — тут же встала Светлана и Даша.

* * *

Мужчина в голубом одноразовом костюме взглянул на медсестру, что раскрыла перед ним упаковку стерильных перчаток.

— Третий класс? — спросил он, хмуро поглядывая на руны, что были нанесены на латексный материал.

— Распоряжение главного врача, — пожала плечами в ответа та. — Риск прорыва силы новорожденного.

— Что за бред? — фыркнул доктор. — Да и зачем? У нас весь родильный зал в защите. Да и на мне четыре артефакта.

— Там мать с силой почти в шестьдесят эрг, отец тоже одаренный, — пояснила женщина.

— Риск прорыва один на сто тысяч, — недовольно проворчал акушер и сунул в подготовленную перчатку руку. — Как фамилия у роженицы?

Медсестра подставила вторую перчатку и спокойно ответила:

— Мрак.

Доктор замер, затем кашлянул и с тревогой взглянул на медсестру.

— Это те самые Мрак?

— Да.

Акушер несколько секунд раздумывал, а затем кивнул на шкаф с меткой «Защитная экипировка».

— Повесь на меня еще парочку защитных.

Женщина молча кивнула, а затем открыла шкаф, из которого достала пару медальонов в стерильной упаковке.

— И этот... давай-ка защитный халат четвертого класса.

— Четвертого? — уточнила женщина.

— Если там на свет явится ещё один некромант, то и его может не хватить, — буркнул доктор и подставил шею, на которую медсестра повесила защитные артефакты.

Спустя несколько минут акушер был полностью экипирован. Защитная обувь, покрытая едва светящимися рунами. На ногах защитные штаны с прошивкой из артефактной золотой нити. А сверху два халата. Первый — второго класса, а снаружи четвертого класса сплошь покрытый рунами.

В родильный зал доктор зашёл с опаской.

Елена Мрак уже находилась на столе и выполняла команды акушерки, изо всех сил тужась.

— Предлежание головное. Головка уже показалась, — сообщила медсестра под натужный вой Кати.

— Осложнения были? Что с пуповиной? — спросил доктор.

— Нет. Беременность полностью нормальная.

— Роды стимулировали?

— Нет.

Доктор подошёл к роженице и недовольно проворчал под нос:

— Мало того, что выдернули, так даже не сказали, кто рожает... Чёртова тайная канцелярия... Милочка, будьте добры, дышите! Дышите и тужьтесь...

Родильный зал заполнился рычанием и криком от боли Елены.

По отделению забегали медсестры, активируя защитные контуры родильного дома для одаренных, вокруг роженицы суетились акушерки и доктор, что оказался тут, совершенно не представляя, с чем он столкнётся. Здание загудело от напряжения силы, вливаемой в защиту.

Несмотря на то, что выбросы силы у новорожденных были крайне редким явлением, система защиты была всегда наготове.

И тут не было ничего странного.

Ребенок, только явившийся на свет, переживал жуткий стресс и для понимания его объемов можно взглянуть на печень новорожденного. Основной запас питательных веществ, находившийся в ней за время родов, уменьшался фактически вдвое.

Младенчик спокойно плавал в жидкости, питался через пуповину, а тут хлоп!

И ты в жутком месте!

Холодно, голодно, тебя кто-то лапает и заставляет заплакать, шлепая по попе.

Критический момент для младенца мог вызвать настолько мощный выброс силы, что пострадать мог не только персонал, но и весь родильный дом.

Именно для этого и создавалась защита.

Многоуровневая, максимально надежная система.

Да, затратная, но на детях одаренных никто экономить не собирался.

Многие пытались найти способ определить дар у ребенка, пока он находился в утробе, но увы.

Магический фон матери изменялся и даже основа на какое-то время смещала свои каналы, чтобы дать возможность ребенку жить и развиваться. К тому же, после родов часть силы матери оставалась с потомством, что приводило к тому, что первые несколько дней ребенок фонил силой матери.

А вот в момент родов он мог её спокойно выпустить, образовав своего рода «ложный прорыв».

— Ещё немного, — проговорил доктор, придерживая ребёнка, что почти покинул лона матери. — Тужься! Дыши и тужься!

Роды заняли почти час, несмотря на полностью штатный процесс, давались Елене очень тяжело.

— Та-а-ак,