– Только животные и птицы жили в этих землях до появления Восьми кораблей, – ответил Хакатри. – Именно по этой причине мы здесь высадились – во всяком случае, так говорит наша история.

– Но ваша мать, леди Амерасу, уже жила тогда! – сказал я. – Она должна знать.

– Я рассказываю тебе истории, которыми она со мной делилась, Памон. Смертные появились вскоре после нашего прибытия, по крайней мере первые из них, – они пришли с неизведанного Запада.

– Они приплыли на кораблях, как мы? – спросил я.

– Нет, – ответил Хакатри. – А если и так, то где-то их оставили до того, как добрались до этих земель. Моя мать и все из ее поколения видели, как смертные появлялись бродячими группами, и восхищались встречей с мыслящими существами, которые так сильно от нас отличались. Вскоре они поняли, что смертные живут мало и во многих смыслах близки к животным, а потом в нашем народе начались разногласия.

Я кивнул – эту часть истории я хорошо знал. Разногласия возникли из-за того, что они не могли решить, как поступить с вторгшимися смертными, и это привело к легендарному Прощанию, когда хикеда'я отделились от зида'я, народа моего господина, и значительное их число во главе со своей госпожой Утук'ку ушли жить в Ур-Наккигу, спящий вулкан. Теперь очень мало хикеда'я живет в других краях, и совсем немногие построили города.

Увидев, что мой господин охотно говорит впервые с того момента, как мы покинули дом Даниади, я задал ему новый вопрос.

– Куда мы сейчас направляемся, милорд? Обратно в долину, где нас ждет Хидохеби? – Я постарался скрыть страх, но не думаю, что у меня получилось.

– Пока нет, – ответил мой господин. – Я не сомневаюсь, даже мой брат знает, что мы ничего не добьемся, если вдвоем выступим против дракона, – только погибнем. Нет, наша цель – М'йин Азошаи. Эрн, как его называют смертные. Чтобы найти там воинов, которые нам помогут.

Его ответ немного прогнал мой страх, который сопровождал мысль о возвращении в Долину Змея. Принц Кормах и его люди показались мне вполне цивилизованными, но я сомневался, что их соплеменники будут столь же уважительно относиться к моему господину и его брату, не говоря уже обо мне, простому подменышу (как они называли тинукеда'я). Каждый ребенок в Асу'а знает историю Ненаис'у, красивой дочери Дженджияны, погибшей от руки смертных охотников.

Когда я осторожно поделился своей тревогой, Хакатри небрежно махнул рукой.

– Это случилось много лет назад, Памон, к тому же тогда с Ненаис'у произошел несчастный случай, хотя и с ужасным результатом.

– Легенда гласит, что они приняли ее за лебедя, – сказал я.

– Полнейшая чепуха! – заявил Инелуки, молчавший все утро, и его слова меня удивили. – Ненаис'у славилась своей красотой, как и ее мать. Я не сомневаюсь, что смертные пытались ее пленить. Она обратилась в бегство, и они ее убили.

– Ты говоришь как приспешник Утук'ку, – сказал Хакатри. – Возможно, ты не веришь, что Друкхи покончил с собой? Или смертные и его убили, как утверждают хикеда'я?

– Да, мне такой вариант представляется весьма вероятным, – ответил его брат. – Почему ты их защищаешь?

– Я никого не защищаю. Разве я могу судить о событиях, которые произошли до того, как мы родились, – наши родичи до сих пор об этом спорят. Никто не знает правды. И никто никогда не узнает. Все свидетели мертвы.

– Может быть. Но кто-то должен говорить за умерших тогда. – Я с удивлением услышал жар в голосе Инелуки. – Смертные размножаются точно крысы. Они все больше расползаются по нашим землям. – Он обвел рукой холмы, затянутые дымкой дождя. – В конце концов эти места будут принадлежать им, а о нас не останется даже воспоминаний.

Некоторое время Хакатри ехал молча.

– Твои слова кажутся мне особенно странными, ведь ты согласился отправиться к смертным, чтобы просить у них помощи.

– Я не говорил, что они убийцы, брат, – ответил Инелуки. – Я не сомневаюсь, что многие из них благородны – по собственным представлениям, – и у меня нет претензий к Кормаху или его людям. Нет, я о том, что произойдет – и не важно, любят они нас или ненавидят. Сейчас едва ли найдется место в наших старых землях между Кементари и Хикехикайо, куда не добрались бы смертные, а весь юг полностью находится у них в руках. Где бы они ни появились, они там остаются, и их число растет. Неужели ты не видишь, что наша печальная судьба предопределена?

– Ты слишком мрачно смотришь на вещи, брат, – сказал Хакатри. – И печально. Никто не может знать будущее. Даже так называемой королеве Утук'ку, которая была старой еще до того, как Великие корабли покинули Сад, неизвестно, что нам принесут следующие годы.

В последние дни они постоянно спорили, и я не хотел, чтобы это продолжалось, а потому задал моему господину вопрос, который, как я рассчитывал, отвлечет братьев от разногласий.

– Значит, Утук'ку настолько стара? Я думал, это легенда.

– Да, легенда, но она соответствует истине, – сказал Хакатри. – Она праправнучка самого Хамако Червеубийцы. Утук'ку старше всех, кто еще живет в нашем мире, и на очень значительный срок.

– Получается, она носит маску именно по этой причине? – спросил я. – То есть она такая древняя, что стала похожа на смертных, когда они стареют, и теперь ужасно выглядит?

– Следи за своими словами, подменыш, – возмутился Инелуки. – Не тебе рассуждать о нашем самом старшем родственнике.

– Я приношу свои самые глубокие извинения, – поспешно сказал я. – Я не хотел никого оскорбить. Просто мне интересно.

Казалось, Хакатри встревожили слова брата.

– Никто не знает, почему Утук'ку носит маску, – тем не менее ответил мне Хакатри. – Говорят, многие из ее ближайших советников и самых доверенных аристократов тоже ходят в масках. Наша мать говорит, что это тщеславие, но, по ее словам, Утук'ку не тревожит собственная внешность, хотя в Потерянном Саду, во времена ее молодости, Утук'ку была красавицей.

– Я не понимаю, господин. Тщеславие, не связанное с внешностью?

Хакатри не сдержал улыбки.

– Когда мы в следующий раз увидим Амерасу, можешь попросить ее объяснить. Ты нравишься Са'онсере, Памон. Я не думаю, что ее оскорбит такой вопрос – хотя Утук'ку, вероятно, сочла бы его неприемлемым.

Я почувствовал, как сжалось мое сердце от одной только мысли о встрече с таким древним и знаменитым существом.

– Я бы не осмелился задавать Утук'ку вопросы, – признался я.

– Я тоже. – Хакатри рассмеялся, и мне показалось, что он немного расслабился.

Я радовался, что мне удалось его отвлечь, но Инелуки по-прежнему выглядел мрачным и каким-то далеким.

Мы ехали весь день и после наступления сумерек, а потом остановились у подножия гор, чтобы покормить лошадей и дать им отдохнуть. Я осмотрел наших скакунов и обнаружил, что они в полном порядке. Самые сильные дожди прошли, и в сумерках деревья блестели от влаги. Пока мы продолжали двигаться, тишину нарушал лишь звук падавших капель.