серые дома, кривые улочки и собор.

Джек поднял глаза от письменного стола, за которым сидел, просматривая бумаги и отвечая на звонки из Парижа, Нью-Йорка, Бангкока…

— Надоело? — поддразнил он ее.

— Да, надоело. — Она заметалась по комнате, словно тигр в клетке, а потом уселась в одно из удобных мягких кресел, окружавших низкий кофейный столик из полированного красного дерева. — Мне хочется поскорее покончить с этим делом и уехать домой. Я… соскучилась по Монике.

Натали не кривила душой, хотя с легким раскаянием осознавала, что это не единственная — и даже, возможно, не главная — причина, по которой она стремилась уехать из Амьена. Всю прошлую ночь, которую она провела без сна, беспокойно ворочаясь на широкой постели в своей спальне, Натали мысленно преодолевала расстояние, отделявшее ее дверь от двери Джека… И теперь она была почти уверена, что еще одной ночи подобного искушения ей не вынести.

В глазах Джека мелькнула насмешка.

— И чем же, по-твоему, нам следует заняться?

— Понятия не имею! Это ведь ты у нас опытный стратег, — раздраженно бросила она. — Пока мы здесь рассиживаемся, Антуан вполне мог удрать. Возможно, его давно нет в стране.

— Не думаю, — уверенно ответил Джек. — Если бы он собирался это сделать, то скрылся бы сразу, как только мы появились в Амьене, а не стал бы тратить весь вчерашний день на слежку за нами. — Он взглянул на часы. — Почему бы тебе не позвонить в бюро обслуживания и не попросить принести чаю?

— Я не хочу ча…

Осторожный стук в дверь прервал ее на полуслове. Джек холодно улыбнулся.

— Ну, если не хочешь чаю, тогда посмотри, кто пришел.

Она бросила на него сердитый взгляд, но все-таки встала и пошла открывать дверь. На пороге стояла молодая женщина в голубой форме отеля, держа в руках белый конверт.

— Месье Вендел? — заглядывая в комнату через плечо Натали, спросила она с ослепительной улыбкой. — На ваше имя только что поступила срочная телеграмма.

— Э-э-э… Благодарю вас. — Натали взяла конверт и, закрыв дверь, отнесла Джеку.

Он вскрыл его тонким серебряным ножом для разрезания бумаг и извлек большой лист, снизу доверху покрытый печатными буквами. Таких длинных телеграмм Натали видеть еще не приходилось.

— Это по поводу Антуана? — нетерпеливо спросила она, видя, как Джек не спеша читает текст.

Тот кивнул.

— Они перепахали архивы всех государственных и местных газет за последние десять лет в поисках отчетов о подобных случаях, — объяснил он ей. — И в конце концов напали на след человека, подходящего по возрасту и описанию. Он был замешан в целой серии подобных афер, но ни разу не попался. А последней жертвой около года назад стала молодая женщина из Руана, у которой он выудил все выплаты по страховке жизни мужа. Он использует целый набор вымышленных имен, но зовут его все-таки Антуан Лемэр. И живет он здесь, в Амьене.

— О… — потрясенно и растерянно проговорила Натали.

Значит, она была лишь одной из множества легко уязвимых женщин, недавно перенесших серьезную утрату. Так просто войти к ним в доверие, а потом, как следует выдоив, исчезнуть без следа! Антуан, наверное, от души забавлялся.

Но на этот раз он допустил ошибку, мрачно напомнила она себе. В глупом самомнении отступив от привычного образа действий, он рискнул включить в список жертв безжалостного магната, тем самым подписав себе приговор… Или, может быть, для Натали у него был разработан особый сценарий?..

Внезапно вздрогнув, она вспомнила, с каким удовлетворением на той давней вечеринке Антуан наблюдал за возвращающимся к столу боссом и раскрасневшейся женой. А позже, в машине, он словно бы невзначай заметил: «А ты произвела впечатление на Вендела».

Постаравшись отбросить столь далеко идущие подозрения, Натали искоса взглянула на Джека, сидевшего напротив. Нет, она не повторит прежней ошибки, вновь положившись в трудную минуту на почти незнакомого мужчину!

Тихонько вздохнув, Натали спросила:

— Итак, что мы предпримем теперь?

— Теперь мы предоставим действовать полиции, — ответил Джек, вкладывая телеграмму обратно в конверт. — Вся информация им уже передана. При некоторой доле везения они арестуют Лемэра уже сегодня вечером. В крайнем случае, завтра.

— Если он еще в Амьене.

Зачем ему рисковать, оставаясь здесь, когда он уже, должно быть, знает, что ловушка готова захлопнуться? Что может держать его в городе? Что… или кто?

Ресторан отеля встретил их ненавязчивой элегантной роскошью. Он был отделан в пастельных тонах с тщательно выписанными фресками на стенах и потолке. Приглушенное освещение и неимоверное количество живых цветов, стоявших в вазах по всему залу и насыщавших воздух тонким ароматом, создавали атмосферу изысканного уюта.

Их столик был, несомненно, лучшим из всех, признала Натали, усмехнувшись в душе. Он стоял в отдельной нише рядом с широким арочным окном, вид из которого на город был просто сказочным. Если бы ей требовалось дополнительное напоминание о том, как глубока пропасть между ней и Джеком Венделом, — это было бы именно то, что нужно.

Джек же чувствовал себя здесь как дома. Метрдотель называл его по имени, знал, какие вина он предпочитает, а от шеф-повара поступил вопрос, не желает ли месье Вендел отведать любимую телятину со сморчками, хотя такого блюда в меню не значилось.

Наблюдая, как он с аппетитом опустошает свою тарелку, Натали почувствовала ноющую боль где-то в области сердца. Мерцающий свет высокой свечи в центре стола смягчил его обычно высокомерные черты и отразился двумя огоньками в бездонных глазах. Джек улыбнулся ей.

— Что случилось? Тебе это не нравится? — спросил он, заметив, что она едва прикоснулась к собственному ужину.

— Да нет, все… чудесно, — выдавила она из себя, чувствуя, что голос предательски дрожит. — Просто я не очень голодна.

— Почему бы это? — прошептал он насмешливо, прекрасно зная, что именно лишило ее аппетита.

Натали оставалось лишь надеяться, что скудное освещение скроет краску, залившую ее щеки.

— Я думала о Монике, — ответила она, беря бокал с вином. — Мне как-то не по себе, когда ее нет рядом.

— С ней все будет в порядке, она среди любящих людей.

— Знаю. — Натали попыталась улыбнуться. — Думаю даже, что это лучшие дни в ее жизни: все вокруг балуют ее.

Джек протянул руку через стол и погладил ее пальцы.

— Ну и нечего беспокоиться, — ласково проговорил он.

— Да, конечно. Просто я ничего не могу с собой поделать. — Она усмехнулась. — Полагаю, это навязчивая идея любой матери.

Натали поднесла бокал к губам и отхлебнула бургундского. Она не осмелилась попросить пива и покорно согласилась с выбором Джека, предложившего попробовать «Монтраше» пятьдесят девятого года, стараясь при этом не думать о том, сколько