– Уютно, – улыбнулась она. – Будто домой попала. Не поверишь, но у моей мамы точно такие же обои в коридоре. Хотя, когда я звонила неделю назад, они как раз собирались переклеивать. Может, уже и не такие. Макс бы, наверное, злился, что я его деньги даю родителям.

– Они вообще не общались? – спросил, проходя в гостиную.

– Да. Аделаида вон утверждает, что Макса выгнали из дома, но это неправда. Он так и не поладил с моей мамой, поэтому уехал. Сказал, поступать, и не вернулся.

Марина села на диван, застеленный пледом. Я замер рядом. Чувствовал себя не в своей тарелке, но сам ведь пригласил.

– Как там Юля?

– А что Юля? – Марина пожала плечами. – Закатила истерику, Аделаида носится с ней. Ты не злись на нее. Неплохая ведь девчонка. Я почти уверена, что ее мать научила.

– Я не злюсь, Марин. Думаешь, сам чудил меньше? Мои бабушка с дедушкой не могли со мной справиться.

– Это они? – спросила гостья, глядя на старый портрет на стене – свадебное фото дедушки и бабушки.

– Да, они. Моя любимая фотография. Редкий случай, когда люди прожили вместе всю жизнь. И умерли с небольшой разницей, и полугода не прошло.

– Ты, наверное, сильно по ним скучаешь.

– Не то слово.

– Прости.

Марина отвела взгляд. Да уж, разговор сворачивал куда-то не туда. Я не собирался жаловаться на жизнь. Да и не жаловался вовсе. Никогда не считал себя несчастным. Да, было сложно, но кому не было? Жизнь любит испытывать людей на прочность. Я не верил, что в конце выдаст какие-то плюшки, но и опускать перед ней голову не собирался.

– Знаешь, мне впервые за долгое время хочется сесть и уехать домой, – призналась Марина. – К родителям. Забрать детей и оказаться подальше от всего этого.

– Думаю, ребята бы не оценили такой порыв, – усмехнулся я.

– Да, но все равно иногда мелькают такие мысли. Там они бы были в безопасности. А здесь? Хорошо, за флешкой пришел ты. Это мог быть кто угодно. И сделать что угодно.

Я был с ней согласен. И не факт, что если провалю задание, наниматель не пришлет кого-то, кто не станет скупиться в методах. Все может быть.

– Не беспокойся. Мы справимся, – ответил Марине. – Но флешку лучше найти.

– Поищем. Спросим у детей, в конце концов. Или у прислуги. Кто-то мог убрать и не заметить.

– Знать бы еще, как точно она выглядит.

– Да.

Марина задумалась, а я протянул руку и убрал выбившуюся прядь с ее лица. Она вздрогнула и обернулась ко мне. Я чуть подался вперед, коснулся губами губ. Не собирался ведь! Запретил себе даже думать о том, чтобы что-то чувствовать к Марине до выполнения задания. Но сейчас хотелось прижать к себе, покрыть лицо поцелуями, раствориться в тепле. Поцелуй получился скромный. Так целуются девчонки и мальчишки на лавочке на первом свидании. Марина забавно покраснела, но не отодвинулась, не разорвала нашу связь.

– Зачем? – только и спросила.

– Ты мне нравишься.

– И ты мне, Сень.

Точно школьники! Я рассмеялся. Стало так забавно. А Марина, кажется, обиделась.

– Извини, – вытер с глаз слезы смеха. – Просто сидим тут, как подростки. Будто от взрослых прячемся.

– И то правда. – Она все-таки улыбнулась, а я рискнул и снова поцеловал. От нее пахло цветочными духами. Легкий, приятный аромат. Теперь он всегда будет ассоциироваться только с Мариной. С ее улыбкой, густыми чуть волнистыми волосами, теплыми карими глазами. Она вся была теплой, как летний день. И меньше всего на свете мне хотелось ее обижать.

– А покажи мне свои детские фотки, – вдруг попросила она.

– Что? – Я замер, даже из объятий выпустил.

– Детские фотки. Уверена, у тебя они есть, – весело усмехнулась Марина, а я поднялся, опустился на пыльный пол перед старым сервантом и открыл нижний ящик, доставая пухлый и желтый от времени фотоальбом. Мою единственную ценность.

– Держи, – протянул ей. – Надеешься найти компромат?

– Конечно. Фото на горшке или ню, – Марина уже смеялась в открытую. – Показывай.

Я перевернул первую страницу. Бабуля заполняла альбом скрупулезно, подписывая каждое фото, каждую дату. Кое-где попадались стихи. Уж не знаю, откуда она их выписывала. Первая обстриженная прядь волос, рисунок детской ладошки. Значит, детство не приснилось.

– О, а вот и фото на горшке! – оживилась Марина.

Я поторопился перевернуть страницу, она попыталась помешать. Настроение неуклонно поползло вверх. Хорошо, когда рядом есть кто-то, с кем можно быть собой. Я устал играть роли. Но Марина приняла меня и таким – в мятой футболке, потому как костюм висел на плечиках на двери, в старых джинсах, с потрепанным альбомом в руках.

– Это мои родители, – рассказывал Марине. – Одна из немногих наших совместных фотографий. Примерно через год они развелись и разъехались в разные стороны. Это бабушка, дедушка. Тетя, но я ее давно не видел, она живет где-то под Москвой. Это первый класс.

– Ты был такой невысокий, – разглядывала Марина снимок.

– Да, вытянулся уже классе в девятом. Очень беспокоился, что так и останусь метр с кепкой.

Мы снова рассмеялись. Сейчас все казалось забавным, а когда-то виделось величайшей из проблем.

– Кофе будешь? – спросил я. – Больше ничего нет.

– Буду, – ответила Марина, продолжая изучать фотографии, и вскоре мы уже сидели с двумя дымящимися чашками и обсуждали мой портрет в девятом классе. Было легко и свободно, и не хотелось никуда ехать, но время приближалось к двум. Значит, пора забирать детей, везти на секции, а потом – домой. Решать проблемы с Аделаидой и Юлей, играть чужую роль. Но я чувствовал себя отдохнувшим и был благодарен за это Марине.

– Спасибо за отличное утро, – сказала она, когда мы спускались по старой скрипящей лестнице на первый этаж.

– И тебе спасибо. Есть планы на выходные?

– Да, хочу немного развлечься с детьми, если они согласятся. Ты с нами?

– Само собой.

Не стал спрашивать, куда именно собралась Марина. Пусть будет сюрприз. Главное, чтобы приятный, а не наоборот. Отвез ее домой, поцеловал на прощание, пока мы оба подальше от чужих глаз, и нехотя отпустил. Пора снова становиться Арсением Дмитриевичем Большаковым, как бы ни хотелось остаться собой.

Глава 17

Арсений

Обычное дело – забрать ребят из школы. И снова по тому же расписанию: сначала Аню, потом Данила и Марка. Мальчишек пришлось немного подождать, но вот наконец они появились на дорожке от школы. Марк хмурился, Данил вроде бы выглядел нормально, значит, в порядке. Все-таки не