После ужина Майкл заявляет, что устал, и, уложив Джорджию в нашей кровати, собирается уснуть. Мой взгляд падает на его телефон на столе. Ночью придется порыться в нем в поисках подсказки. Предлагаю зарядить мобильник на кухне, но муж хватает его и закрывает за собой дверь спальни. Если он отказывается поделиться истинной причиной своего несчастья, то я сама ее раскопаю. Кажется, я только что отворила дверь на новую планету — это была моя семья, мой дом, мой брак, мое все, моя безопасная территория, по которой я ходила, что бы ни творилось в мире снаружи. И вдруг под ногами появляется разрыв. Я ощущаю его, но не могу найти причину и пребываю в ужасе, что, найдя ее, провалюсь.

Убравшись на кухне, на цыпочках пробираюсь в нашу спальню и беру с тумбочки его телефон. Сердце бешено колотится. Выйдя в коридор, опускаюсь в кресло. Мне с легкостью удается разблокировать телефон: у нас один пароль на двоих. Не имея ни малейшего представления о том, что именно ищу, читаю его сообщения, продираясь через сотни текстов, связанных с бизнесом, и нахожу только одну достойную моего внимания запись. Отправитель мне незнаком; погуглив, понимаю, что это психотерапевт. Почему Майкл не сказал мне, что ходит к психотерапевту?

После этого пробегаюсь по сотням электронных писем, но все равно ничего не нахожу. Моя паранойя уже кажется бессмысленной, и я корю себя за то, что вторглась в его личное пространство, но одновременно предчувствую: что-то здесь не так. Кроме меня, никто это не выяснит. Майкл больше мне не доверяет.

Захожу в папку «Заметки» и с помощью небольшого технологического волшебства, о своей способности к которому я раньше даже не подозревала, нахожу в виртуальной корзине записи, которые можно открыть. Попадается письмо тому, кому он подарил часы — не просто часы, а свои первые часы, доставшиеся ему от отца. Несмотря на трепетное обращение, это еще ничего не доказывает. Может, оно предназначалось для Хадсона, хотя странно, что никто из них не упомянул мне об этом. Озадаченная, рассеянно таращусь на экран, злясь на себя за подозрительность, но в то же время испытываю огромное облегчение.

Я уже собираюсь выключить телефон и тихо вернуть его на место, как вдруг замечаю значок мессенджера. Я общаюсь в ватсапе с друзьями из других стран, но не думала, что Майкл тоже им пользуется. Нажимаю на иконку, но вход заблокирован. Пробую все возможные пароли, привычные для нас. По-прежнему заблокировано. Внутри все обрывается: именно это я ищу. Судорожно подбираю пароли, пока не выскакивает сообщение об ошибке: слишком много попыток входа, приложение заблокировано. Пароль — только он разрешит мои сомнения. Только он подскажет, что происходит с моим браком. Эта блокировка — зловещее предзнаменование или подарок судьбы? Я могла бы лечь спать, а утром хорошенько прижать Майкла: если не решусь признаться, что рылась в его телефоне, хотя бы выясню, почему он на меня злится. Верни я телефон в спальню — и земля под ногами не разверзлась бы.

Нажимаю на кнопку OK, чтобы закрыть приложение, но оно неожиданно открывается. На возню с телефоном ушло два часа. Уже 11:30, последнее сообщение Майкл отправил в девять вечера своей подруге, сказав, что собирается спать. Я читаю, и моя жизнь, какой я ее знала, перестает существовать. Обезумев, листаю переписку: «Нет сил скрываться» — «Моя мама все знает» — «Я могу все потерять» — «Расскажи своей жене» — «Родная душа» — «Любовь» — «Развод».

Стоит мне закрыть эти сообщения — и больше не смогу войти в приложение, но я и не тороплюсь. Меня словно ударили исподтишка. Слова в сообщениях обрушиваются и уничтожают меня; как будто, проезжая мимо автомобильной аварии, я одновременно хочу посмотреть и отвести взгляд, и, даже зажмурив глаза, мне не удается остановить поток этих слов. Я задыхаюсь и в оцепенении возвращаюсь в спальню, из которой вышла целую вечность назад.

— Майкл, — резко зову близко к его уху, тряся его за плечо. Боюсь разбудить Джорджию, которая ангельски спит на моей половине, прижав к себе ручки. — Проснись.

— Что стряслось? — спрашивает он с широко открытыми от страха глазами. С дрожью протягиваю ему телефон. — Что?

— Я все знаю, — произношу, сжимая телефон в руке и размахивая им перед его носом.

— Не понимаю, о чем ты.

— Майкл, я бы посмеялась, если бы это не было так ужасно. Ты всегда повторял, что из меня получился бы отличный детектив. Мог бы и предположить, что я все равно обо всем узнаю.

— Узнаешь что?

— О твоей измене. Я все знаю. Знаю, что ты влюблен в нее и хочешь бросить меня. Я знаю, все знаю, — в моем голосе слышны истеричные нотки.

Майкл глубоко и сердито дышит, сбрасывает одеяло и выходит за мной из комнаты, чтобы не тревожить Джорджию. Мы спускаемся вниз, в нашу уютную общую комнату для всей семьи, название которой теперь кажется злой шуткой.

— Это не то, что ты думаешь. Ты ведешь себя как сумасшедшая, — говорит он, брезгливо качая головой.

— Майкл, самое худшее, что ты можешь сделать, — продолжить лгать. Если у тебя осталась хоть капелька любви ко мне, ты расскажешь правду.

— Мне нечего рассказывать. Ты несешь чушь. Это всего лишь фантазия. И мы не претворили ее в жизнь.

— Я не верю тебе. Умоляю, скажи мне правду.

— Ты не понимаешь, это фразы, вырванные из контекста, — продолжает он. — Я говорю тебе правду.

— Хотя бы признайся, что переступил черту дружбы с ней. Что независимо от того, переступил ли ты черту физически или нет, ты сделал это на эмоциональном уровне.

— Хорошо, я переступил черту эмоционально. Но не больше.

— А сколько было других? — спрашиваю, мысленно возвращаясь назад во времени, вспоминая бесчисленные деловые поездки, поздние ужины и пропущенные телефонные звонки.

— Ни одной! — возмущенно настаивает он.

— Я больше так не могу. Я понимаю, что прочитала. Пока ты не будешь готов во всем признаться, я не собираюсь с тобой разговаривать. Если ты не уважаешь меня хотя бы настолько, чтобы рассказать правду, то, по крайней мере, я уважаю себя настолько, чтобы не выслушивать ложь.

С этими словами поднимаюсь наверх. Тревога нарастает с каждым шагом. Майкл даже не пытается меня остановить или предложить разумные объяснения. В какой сюрреалистический кошмар я попала? Могу ли лечь спать и утром притвориться, что ничего этого не было?

Направляюсь в ванную, закрываю за собой дверь и совершаю привычные ритуалы умывания на ночь. Моя