правительство как в мае, так и в сентябре 1938 года было готово выполнить свои обязательства перед Прагой [43]. Ясно, что такую позицию Тейлор занял отнюдь не из-за недостатка данных о позиции СССР. Скорей всего это дань лживой антисоветской версии.

Возникает вопрос: есть ли вообще какие-либо основания сомневаться в позиции СССР в период судетского кризиса? Таких оснований, конечно, нет. Начиная с марта 1938 года и до самого заключения мюнхенского соглашения Советское государство предлагало создать единый фронт СССР, Англии и Франции против фашистской агрессии в рамках Лиги наций или вне ее. 15 марта, через несколько дней после аншлюса Австрии, народный комиссар иностранных дел М. М. Литвинов в беседе с американскими журналистами, а его заместитель В. П. Потемкин в разговоре с посланником Чехословакии 3. Фирлингером заявили о полной готовности СССР выполнить свои обязательства по советско-чехословацкому договору о взаимопомощи 1935 года. На вопрос о путях для оказания помощи М. М. Литвинов ответил, что «какой-нибудь коридор найдется». Однако предложение СССР немедленно созвать международную конференцию для обсуждения конкретных мер, могущих приостановить развитие агрессии, было отклонено английским правительством под фальшивым предлогом, согласно которому советские предложения, якобы, вызовут раскол Европы «на враждебные блоки» и усилят опасность «вооруженного конфликта» [44]. Париж и Вашингтон последовали в этом за Лондоном.

Тогда Советский Союз выступил самостоятельно. 23 апреля чехословацкий посланник в Москве 3. Фирлингер сообщил в Прагу о решении Советского правительства оказать военную помощь Чехословакии, если его об этом попросят [45].

Когда Германия в августе 1938 года возобновила подготовку агрессии, М. М. Литвинов предупредил германского посла в Москве Шуленбурга, что в случае нападения на Чехословакию СССР выполнит свои договорные обязательства, «сдержит свое слово и сделает все, что в его силах». В начале сентября, в ответ на запросы Парижа, Советское правительство трижды заявляло о полной готовности прийти на помощь Чехословацкой республике. Ясные ответы были даны и на запросы чехословацкого правительства. Сначала 20, а затем 22 сентября Советский Союз выразил полную готовность как выполнить обязательства по советско-чехословацкому договору, так и оказать помощь в случае обращения Чехословакии в Лигу наций, и даже не дожидаясь решения ее главного органа — совета [47].

21 сентября 1938 г., в тот день, когда Англия и Франция, оказав беспримерное давление на Прагу, вынудили чехословацкое правительство принять их капитулянтский план, М. М. Литвинов выступил с речью на пленуме Лиги в Женеве. Он не только заявил о готовности Советского государства выполнить свои договорные обязательства, но и призвал Париж и Прагу созвать совещание представителей генеральных штабов для разработки конкретных мер помощи Чехословакии. 23 сентября М. М. Литвинов и И. М. Майский в беседе с членами английской делегации в Женеве заместителем министра иностранных дел Батлером и лордом де ла Варом еще раз разъяснили позицию СССР, предложив немедленно созвать совещание СССР, Англии и Франции для согласования шагов в защиту Чехословакии. «Десять публичных и минимум 14 частных заверений за шесть месяцев помимо нескольких предложений о переговорах между генеральными штабами поистине не могли оставить никаких сомнений у всякого, кто не желал намеренно быть глухим и слепым», — подводит итог английский историк-марксист Э. Ротштейн, говоря о заявлениях СССР в марте-сентябре 1938 года [47].

Факты свидетельствуют, что Советский Союз был единственной страной, готовой оказать действенную помощь Чехословацкой республике. Они не оставляют камня на камне от фальсификаторской версии о «неопределенной позиции» Советского государства в судетском кризисе. И что же? Большинство буржуазных авторов либо замалчивают, либо грубо искажают факты.

Настоящий заговор молчания организован вокруг конкретных мер, принятых СССР для оказания военной помощи Чехословакии. Между тем к двадцатым числам сентября 1938 года, то есть в самый критический период, к западной границе Советского Союза было переброшено 30 стрелковых, а также кавалерийские дивизии. Наготове находились танковые части и авиация. В состоянии готовности для переброски в Чехословакию на аэродромах Белорусского и Киевского военных округов находились 246 бомбардировщиков и 302 истребителя [48].

Знали ли об этом Франция и Англия? Да, знали. 25 сентября К. Е. Ворошилов через военно-воздушного атташе СССР во Франции официально сообщил начальнику генерального штаба Франции Гамелену данные о концентрации советских войск [49]. Всего этого не хочет видеть буржуазная историография Англии, как, впрочем, и других капиталистических стран.

Лишь отдельные буржуазные авторы дают реалистические оценки роли Советского Союза в период судетского кризиса. Наиболее четкую позицию здесь занимает Уилер-Беннет.«…Сведения из Советского Союза в течение всего кризиса 1938 года были одними из самых безупречных вестей, и не было явных причин не верить, что он выполнит свои обязательства перед Чехословакией. Несомненно, германский генеральный штаб был такого же мнения», — писал он в 1948 году. Против мнений о том, что СССР не вступил бы в войну для защиты Чехословакии, выступил Ч. Уэбстер, отметив, что неоднократные заявления руководителей советской внешней политики «делали такой курс совершенно невозможным» [50].

Среди политических деятелей Англии своими оценками позиции Советского правительства выделяются X. Дальтон и Л. Эмери. Первый из них, в частности, отмечает, что Чемберлен и Галифакс намеренно извращали смысл советских заявлений, стараясь убедить лейбористских лидеров, а через них и английских рабочих в «неискренности Москвы». Еще более определенно высказывается Л. Эмери. «Россия во время всего кризиса занимала абсолютно ясную позицию, — пишет он. — Литвинов последовательно отстаивал идею коллективной безопасности, то есть, по существу, выступал за союз между Россией и западными державами…» [51].

Однако многие буржуазные историки до сих пор не способны преодолеть официозные догмы. Их оценки политики Советского Союза полны противоречий. Полное разоблачение версии о так называемой «неопределенной позиции» СССР — одна из важных задач историков критического направления.

Критика апологетов Мюнхена. Аргументы «против».

В послевоенные годы растет число тех буржуазных исследователей, которые в той или иной форме признают, что в основе мюнхенской политики лежали классовые причины, боязнь, что разгром гитлеровской Германии при помощи Красной Армии приблизит революционный взрыв в Европе. «Россия могла быть на стороне Франции и Англии. И несмотря на это, ее игнорировали в течение всего кризиса, в результате чего через год опасность войны стала очевидной», — писал английский историк Ч. Моват. «Лучше Гитлер, чем народный фронт!», — рассуждали реакционеры не только в Лондоне и Париже, но и в Праге, подчеркивает Уилер-Беннет. «Классовые мотивы имели решающее значение в правительственной политике в отношении Чехословакии», — справедливо подчеркивал К. Зиллиакус еще в 1939 году [52].

Обстоятельный анализ мотивов, лежавших в основе действий Чемберлена, дал Дж. Уилер-Беннет в книге «Мюнхен. Пролог к трагедии». «Англия и Франция считали, — писал он о причинах недоверия правящих кругов