Шрифт:
Закладка:
Зажмуриваюсь. Боже… Будь это сном, я бы пожелала никогда не просыпаться. Внутри порхают эти самые бабочки, поднимаясь, грозясь порвать грудную клетку биением сердца.
И я бы может не воспринимала это так остро, но я всем существом чувствую, как его сердце кулаком бьет мне в спину, а дыхание становится чаще, глубже, теплее. Словно мы не в квартире, а в сауне, где жар моментально забирается в нос, раскрывает поры, вызывает обильное потоотделение. Иначе почему холод одежды стал обжигать?
- Лида? – выдыхает он, все еще ожидая ответа.
Силы остаются только кивнуть, только вцепиться в собственную юбку, как в спасательный круг.
- Тогда может горячий чай с коньком? Или без чая? - качаю головой, не то это все. Не то что нужно. Ты нужен. Вот так близко. А чай момент разрушит. А коньяк убьет. – Может тогда душ? Горячий, без шума труб.
Прыскаю со смеху. Пока он, не отлепляя от себя разворачивает меня и поднимает подбородок кончиками пальцев. Стирает остатки слез, касается щеки, движется ниже, трогает губы. Чуть нажимает, приоткрывая их и резко руку убирает, словно сейчас можно сделать этот момент слаще.
Камиль смотрит так, что внутренности узлом сворачивает и как развязывать потом не ясно. Уже ничего не ясно, кроме одного. Такого голодного желания быть к нему ближе.
- А, может, - приближает он свои губы, опаляет дыханием, опускает глаза на губы, что сами, сами, сами предательски раздвигаются больше, а язык невольно слизывает соленую каплю с губ. Сам, все сам. – А может массаж…
Он больше не спрашивает, он больше не соблазняет, он просто сминает мои губы порочным поцелуем, не оставляя путей для отступления.
Прижимает к себе еще ближе, насколько это возможно, покачивается из стороны в сторону, словно на волнах меня катает. А оказывается, просто шагает, просто тянет меня в сторону, просто поднимает меня на столешницу, тут же вклиниваясь между ног.
Юбка трещит, как трещит по швам мое благоразумие.
Внутренний голос, что всегда спасал, молчит, а сердце бешенными ударами кричит, всего один раз, всего один массаж. Ведь он после этого отстанет, будет искать другую доступную цель, а я может быть наконец почувствую, что красивее сестры. Пойму, что могу быть женщиной. Настоящей. Слабой. Глупой. Такой глупой.
Тем более, что Камиль так умело целует, так сильно скользит во рту языком, сводит меня с ума легчайшими прикосновениями пальцев. Не спешит, наслаждается, пока я сама нетерпеливо ерзаю по скользкой столешнице, как мокрые трусы готовы порваться от прилива обильной влаги.
Камиль, Камиль. Не имя, а ласка, которая теперь перешла на шею, очень точечно находя те места, о которых кажется я вообще не знала.
Что вот он сейчас в той ямке делает, зачем так упорно лижет там языком, сводя все мои попытки думать на нет.
Еще немного и я начну просто чувствовать, помогать ему раздевать меня, хотя пока он сам успешно справляется с моей мокрой рубашкой, я не буду же сидеть без дела. Я просто вытяну его рубашку из пояса брюк, что так сильно в меня вжимается и просто стяну ее с шикарного тела.
А как еще его назвать с такими твердыми, развитыми мышцами груди, теми самыми кубиками, которые, наверное, каждая мечтает потрогать хоть раз.
Каждая женщина хочет с такими быть хоть раз.
У него вообще никогда не будет недостатка во внимании, а мне лишь достанется кусочек, и я стану одной из тех, о ком уже завтра забудут. Боже, я уже жалею ту рыжую, с упругой задницей.
Эти мысли тормозят меня. Сердце только что бьющееся так гулко просто замирает. А Камиль тяжело поднимает взъерошенную моими пальцами голову.
- Не закрывайся, Мышка. Ну что я могу тебе плохого сделать?
- Забыть, - говорю я честно, открыто. – Ты ведь всегда уходишь после первого секса, верно? Растворяешься в толпе в поисках новой жертвы.
Молчит, смотрит в глаза, увлекая меня на порочный путь отказа от разума, руки не убирает, продолжает истязать меня давлением члена через два слоя мокрой ткани, елозить, словно танцуя какой-то особый ритуальный танец.
- Лида, - приближает он лицо и говорит вкрадчиво, окутывая меня туманом опиума. – Давай просто забудем этот ебаный день, расслабимся и сделаем то, что давно хотим. Или не хотим?
- Хочу, просто… Не хочу быть очередной, как не тщеславно это звучит, знаю, ведь что после секса все закончится.
- У меня сегодня реально такой хуевый день, что я не готов тебя отпустить. Так что давай сегодня секса не будет.
- Не будет? - не расстраивайся, не реви, не кричи ему не убирать руку с твоего бедра.
- Будет массаж, - усмехается этот котяра, и я глупая понимаю, что все мои запреты, мысли, все это-мусор, который я готова сжигать каждый раз, когда он будет вот так улыбаться мне. Честно, открыто, без попытки сделать из себя прожжённого мачо. – Доверься мне, будем вместе делать этот день лучше.
Он скользнул пальцами по моей талии, щипнул за бок, вызвал смех и снова поцеловал. Просто закрыл рот, из которого то и дело хотят вырваться разные глупости.
Его язык тараном пробивал мои принципы, демонстрируя каким он может быть, если отпустить себя, дать волю желаниям. Он мог дать мне шанс уйти, но сегодня мне некуда идти. Есть четкое ощущение, что здесь мое место.
В его руках, в его власти.
Он скользнул руками по границе бюстгальтера, просто провел по коже так близко к груди, а я уже стиснула его бедра так сильно, потому что внизу творилось отражение питерской погоды. Словно ливни прошлись где-то в области низа живота. Становиться стыдно, неудобно, хочется ноги свести, и я сильнее ерзать начинаю.
- Ты разве не спину будешь мне массировать?
- Я тебе даже больше скажу. Массаж будет не руками.
- Ты, о чем?
- Тише, тише. Ты чего такая неумная, - целует он за ушком, и я чувствую, что напряжение растет, закручивается спиралью, сковывающей мои движения, сводящей меня с ума. Выгибаюсь, когда его пальцы
