Америку, поездку я выиграл, и порвал его на двое. Он вынудил меня учиться на факультете бизнеса. И был жутко зол, когда вместо его огромной компании выбрал свободу и возможность создать свое дело.

Но надо мной все еще висит оплаченная учеба, квартира, разбитая по глупости машина. Ненавижу быть обязанным.

Отец Ринат Маратович, истинный представитель татарского народа поднимает своей темный взгляд и опять кривит свое лицо, смотря на меня. Он ненавидит меня, потому что я очень напоминаю ему мою мать, которая сбежала от него. Я ее тоже ненавижу за это, но не виню. С возрастном, я лучше стал ее понимать, потому что тоже первым делом сбежал.

— Даже не поздороваешься, сын? Два года не виделись, - его голос гремит, как самый страшный кошмар из детства, а я невольно смотрю на огромную руку, сжатую в кулак и слышу: Камиль, сукин ты сын! Иди сюда, дурь материнскую выбивать их тебя буду"

— Привет, пап. Надеюсь не увидеть тебя еще столько же… Дверь показать?

— Пришел вот посмотреть, как ты все в свои игрушки играешь.

— Ты тоже играешь в игрушки, просто они покрупнее…

Стою реально как перед богом. На ковре. Ну хватит.

— Это мое кресло. Вставай. У тебя есть свой кабинет, свои рабы, вот и крути ими…

Отец кривит губы в усмешке, но поднимается, и кажется, что занимает все пространство кабинета. Ходит, рассматривает карту, где отмечены точки, где уже действует наша фирма. Хочется выругаться, потому что и у него ведь такая же есть, только территории больше. Он занимается поставкой военной техники и оружия. И если честно, я ненавижу это дерьмо. Он конечно прикрывает все это поставкой помощи нуждающимся в самых разных точках земли, но все ведь знают, что к чему.

— Недавно заключил контракт с армией США, виделся с президентом, — хвалится он.

— Мне тебе поаплодировать? Думал у тебя есть свита, которая готова ноги тебе целовать за каждый контракт.

— Мне не нужна свита. Мне нужен сын, который займет свое место.

— Так возьми из детского дома. Туда же ты все грозился меня отправить?

— Ты как был щенком, так и остался. Занимаешься каким-то дерьмом, кто вообще ездит в отпуск, кризис…

— Скажи это своим шлюхам, которых ты отправляешь на Сейшелы.

Я говорю, но отец не слышит, продолжает давить как ни в чем не бывало.

— Все еще лелеешь детские обиды, словно молокосос. Я был уверен, что вырастил нормального мужика, но русская ядовитая кровь сильнее.

— Ты своей татарской родословной кичишься, как будто ты король. Чем вдруг русские хуже татар?

— Вы ленивые, вы неуверенные в себе, вечно полагающиеся на авось. А еще блядуны страшные. Тебе двадцать восемь. Где твоя жена. Где твой сын!

— А где твоя жена!? Где твой сын! Ты убил своего сына, когда избил его до полусмерти, только за то, что его мать русская, а он не оправдал твоих ожиданий! Ты что же думаешь, я стану таким как ты?!

— Таким как я, тебе не стать, ты слишком слабый. Червяк. – направляется он к выходу, а потом поворачивается.

И вот так всегда. Сначала оскорбит, унизит, ударит, а потом начинает говорить, словно мы приятели. Это вообще нормально?

— Выпивал на днях с Юнусовым. Он говорит Вика в Питере. Вы не сошлись снова?

— У вас татарских тиранов нет других тем для разговора? Только о детях, которых вы ненавидите?

— Думаю ваш союз был бы всем на пользу.

— Мы пытались, но увы гнилая русская кровь не дает мне быть нормальным, верно папуля?

— Однажды, ты вырастешь. Станешь мужчиной. И возьмешь ту ответственность, к которой я тебя готовил. Я очень надеюсь дожить до этого момента.

— Не могу сказать того же… — киваю на дверь. – Наверняка, у тебя дела. Ты и так уделил мне слишком много времени. Когда такое было?

— До свидания, сын.

Не отвечаю. Просто пялюсь в пустоту, сжимая до побелевших костяшек столешницу. Как же он бесит. Как же хочется ему снова вмазать. Так чтобы упал и больше не поднялся.

Нельзя так говорить, нельзя об этом думать, но как же тошнит от одного его присутствия. От одной мысли о его власти…

Фокусирую взгляд на покачивающейся двери. В ней тут же мелькает седая голова. Зоя приносит мне чай с капелькой виски. Выпиваю обжигающий напиток сразу. Легче не становится, но в голове уже не так все плывет от гнева.

— Спасибо. Хотите ,Зоя, я на вас женюсь?

— Хочу, но мой муж будет против, — подмигивает она и уходит, а я падаю головой на столешницу. Не папа, а урод. Не человек, а энергетический вампир. Сосущий энергию. Чувствую вибрацию и поворачиваю голову к телефону. Тяну руку и смотрю, кто же мешает мне жалеть себя. Сначала даже мелькает надежда, что это Лида все-таки согласилась осчастливить мои яйца, но нет.

— Привет, Вик, — беру трубку. Вот еще один вампир. Русская татарка. Мы с ней во многом похожи. Отцы тираны, мамы нас бросили. Неудивительно, что мы в итоге сошлись и даже попытались построить какие-то отношения. Но ее навязчивость и попытка контролировать все аспекты моей жизни все испортили. Меня контролировал отец, контроля от своей зазнобы я не смог терпеть.

— Привет, котяра. Не помешала?

— Пытаюсь отойти от разговора с папашей. Ты чего? Реально в Питере?

— Была, ага. Уже еду обратно. Марат открывает филиал отеля в Питере, а я еду в Москву пока рулить там.

— Вы еще не поженились?

— Нет. Я не готова к детям, а он же присматривает квартиру ближе к школе. Не могу я так… А, еще постоянно на Аленку нашу намекает. Мол посмотри, у них сын, они счастливы. Я даже ездить к ним перестала.

— Тошнит от их ванили?

— Да, — вздыхает она и я слышу сигнал аварийки. – Остановилась. Руки трясутся. Знаешь… Иногда я думаю о тебе. Дура, да?

— Вик, ну что ты опять начинаешь?

— Да не о том речь. Просто вот я сама себя не понимаю. Мы ведь были отличной парой, путешествовали бы, папаш наших бы радовали, без детей этих… Вот чего мне не доставало?

— Ты хотела все контролировать Вик, да и я не принц. Вон твой Марат. Идеальный.

— Идеальный, это верно. Просто порой мне кажется, что такая как я,