от них выиграли фермеры, а некоторые наемные работники отметили повышение уровня жизни (хотя и не слишком значительное). На северо-востоке земельные реформы имели несколько иной результат, поскольку там землевладельцы намного реже сталкивались с перенаселенностью и прочими земельными проблемами, существовавшими в других областях страны. Таким образом, класс землевладельцев на северо-востоке продолжал удерживать большую часть своих земель, и, поскольку многие лендлорды там были убежденными юнионистами, юнионизм вступил в ХХ век с весьма солидной материальной базой.

Впрочем, не всем занятым в сельском хозяйстве Земельные законы принесли одинаковую пользу. Поскольку законы разрабатывались главным образом для того, чтобы позволить фермерам покупать землю, которую они ранее арендовали, наемные сельскохозяйственные работники не получили от них никаких особенных выгод. Это вызвало немало горечи, позднее переросшей в насилие: в 1906–1909 годах группы работников (в основном в графствах Мит, Уэстмит, Голуэй, Роскоммон и Клэр) начали нападать на стада «богатых скотоводов» – фермеров, арендовавших обширные участки земли для выпаса скота. Недовольные работники разгоняли стада, бойкотировали богатых скотоводов и наносили ущерб их собственности. «Война ранчо» лишний раз подтвердила, что разногласия в ирландской сельской местности существовали не только между землевладельцами и теми, кто арендовал или обрабатывал землю. Впрочем, когда стало ясно, что от Ирландской парламентской партии вряд ли стоит ждать действенной поддержки в этом вопросе, волнения утихли. Объединенная ирландская лига, основанная в 1898 году Уильямом О’Брайеном, чтобы требовать перераспределения пастбищных угодий в пользу мелких фермеров, также оказалась не в силах что-либо изменить, поскольку в ней доминировали политики, которые к тому же по иронии судьбы сами были богатыми скотоводами.

Сельская и городская жизнь

Во второй половине XIX – начале ХХ века заметные социальные изменения произошли в сельских и городских районах. В 1850–1914 годах из страны эмигрировали около 4 000 000 человек (3 000 000 в США и 1 000 000 в Британию). Но это было уже не отчаянное бегство от перенаселенности, голода и болезней, как во времена Великого голода, – теперь людей привлекали в первую очередь обширные возможности трудоустройства и более высокие заработки в упомянутых странах. Неудивительно, что больше всего людей уезжало из тех ирландских графств, где экономика была связана преимущественно с сельским хозяйством и где было крайне мало шансов найти какую-либо работу, кроме работы на ферме. Отличие от предыдущих волн эмиграции заключалось, однако, в том, что в этот период из Ирландии уехало почти столько же женщин, сколько и мужчин. На фермах наблюдалась новая тенденция: землю уже не делили между детьми, ее все чаще целиком наследовал один ребенок. Наряду с эмиграцией, сокращавшей количество подходящих брачных партнеров, этот порядок наследования также способствовал увеличению числа людей, за всю жизнь ни разу не связавших себя узами брака. Если мужчина не наследовал землю, ему было трудно содержать жену и детей (и он не слишком перспективно выглядел с точки зрения набирающей силу системы договорных браков, так называемых сговоров). В 1841 году 10 % мужчин в возрасте от 45 до 54 лет оставались холостяками. К 1911 году этот показатель вырос до 27 %.

В этот период в сельской местности происходили и другие важные социальные изменения. Повысился общий уровень образования, поскольку больше детей стали посещать школу. Как следствие, вырос уровень грамотности. Стали шире распространяться газеты и другая литература. Сельские жители получили возможность контролировать свои финансы, когда банки начали открывать больше отделений в их городах. Увеличилось количество розничных магазинов, одежду и предметы домашнего обихода теперь чаще покупали в магазинах, а не изготавливали дома. Расширилась железнодорожная сеть. С 1860-х годов в сельской местности также изменились рабочие роли, особенно у женщин. Женщины теперь намного реже занимались непосредственно физическим сельскохозяйственным трудом. Отчасти это было связано с изменением самого характера сельскохозяйственного труда, который уже не требовал столько рабочих рук. Кроме того, финансовое положение многих фермеров настолько улучшилось, что они предпочитали оставлять своим женам более подходящую для них (и более «благородную») работу по дому. Так проявлялись в числе прочего растущая разница в благосостоянии между фермерами и их представления о социальном благополучии. Фермеры среднего достатка не только стремились сравняться с более богатыми фермерами в доходах, но и старались подражать им в манерах и распределении семейных трудовых ролей.

Ирландия в этот период оставалась преимущественно сельской страной, но в больших и малых городах происходили важные изменения. Прежде всего, в период между Великим голодом и Первой мировой войной удвоился процент людей, живущих в городах (хотя общая численность городского населения сократилась из-за эмиграции). Также возросло значение городов как экономических и административных центров. При этом экономическое процветание городских районов оставалось неравномерным. В 1870-х годах ирландское промышленное производство снизилось, в основном из-за конкуренции с более мощными британскими фирмами. В Дублине и Корке процент рабочих, занятых в промышленности, в период между Великим голодом и Первой мировой войной упал почти вдвое. Розничные торговцы получали более устойчивую прибыль, чем промышленные рабочие, поскольку могли предложить покупателям больше товаров массового производства (как правило, более дешевых). Белфаст в этот период занимал в каком-то смысле исключительное положение. Хотя его традиционная основная отрасль, производство полотна, сократилась, ей на смену пришли судостроение и машиностроение. Условия жизни в Белфасте были в целом лучше, чем в Дублине, но хуже, чем в Британии и многих других странах Европы. Основная часть промышленности Белфаста находилась в руках протестантов и юнионистов. В северо-восточной Ирландии наблюдалось более резкое экономическое, конфессиональное и политическое разделение, чем в других областях страны. Владельцами и управляющими промышленных предприятий и предприятий розничной торговли были преимущественно протестанты (и чаще юнионисты), в то время как основная масса католиков была занята на низкооплачиваемых работах. Организовать профсоюз в Белфасте было легче, чем в Дублине, хотя межконфессиональная рознь все же мешала возникновению по-настоящему массового рабочего движения. В Дублине политический вопрос самоуправления интересовал многих простых рабочих куда больше, чем те экономические перспективы, которые могло принести объединение в профсоюзы.

Гэльское возрождение

Смерть Парнелла и постоянные неудачи движения за самоуправление подтолкнули некоторых ирландцев к поискам других способов выражения своих представлений об ирландской идентичности. Этот процесс приобретал разные формы, но в целом в нем можно выделить три направления: новое ирландское литературное движение, возрождение и популяризация ирландского языка и повышенный интерес к традиционным ирландским играм и видам спорта.

Зачинщиками знаменитого англо-ирландского литературного возрождения стала группа интеллектуалов, считавших, что ирландской нации крайне необходимы национальная литература и культурная жизнь. Они заявляли, что ирландская литература не должна ограничиваться только старыми народными преданиями (хотя они, конечно, тоже важны). Ирландскую литературу должны представлять яркие и утонченные работы высочайшего качества, которые будут цениться наряду с образцами национальной литературы других стран. Во главе Гэльского возрождения стоял Уильям Батлер Йейтс, молодой поэт, со временем ставший олицетворением всего движения и, в сущности, всего того, что сейчас