он содеять против власти Манвэ или достоинства Аулэ и Улмо, и ничего не замышлял он, что повредило бы хоть кому-то. И еще посоветовал он, дабы валар расстались ныне, и каждый из них поселился бы среди того, что любил боле всего на Земле, и чтобы никто не пытался проявлять свою власть за пределами этих границ. Было в том некое скрытое порицание Манвэ и Улмо, однако среди прочих богов одни приняли его слова за правду и последовали бы его совету, другие же — не поверили; пока они спорили, Улмо поднялся и отправился к Дальним Морям, что лежат за Внешними Землями. Не любил он многословье и скопление народа, а в тех глубоких водах, пустых и недвижных, собирался он поселиться, оставив владычество над Великими и малыми морями Оссэ и Онэн, своим вассалам. Но всегда волшебством своим из глубины дальних морских чертогов Улмонан управлял он слабейшими течениями Тенистых Морей и повелевал озерами, источниками и реками мира.

Такова была Земля в те дни, и не изменилась она с тех пор, кроме как древними трудами валар. Обширнейший из всех краев — Великие Земли, где поселились и бродят люди, а среди холмов поют и танцуют Утраченные Эльфы; но за западными пределами той земли лежат Великие Моря, и в бескрайних водах запада бесчисленны малые земли и острова, за которыми катят свои волны одинокие моря, чьи волны шумят у Волшебных Островов. Еще дальше, там, куда заплывали лишь немногие корабли смертных, раскинулись Тенистые Моря, где качаются на волнах Сумеречные Острова и бледная Жемчужная Башня высится над их самым дальним западным мысом; но покуда не была она построена, и простирались темные Тенистые Моря до самого их дальнего берега, что в Эрумане.

Ныне Сумеречные Острова считаются первой из Внешних Земель, к которым еще причисляют Эруман и Валинор. Эруман — или Арвалин — лежит на юге, но Тенистые Моря простираются до самых берегов Эльдамара на севере; а корабли должны плыть еще дальше, чтобы достичь этих серебряных берегов, ибо за Эруманом вздымаются Горы Валинора, огромным кольцом выгибающиеся на запад, а Тенистые Моря на севере Эрумана образуют просторный залив, так что волны разбиваются о подножие великих утесов и Гор, стоящих над самым морем. Там вздымается великая Таниквэтиль, чей вид величественен. Высочайшая из всех гор, облачена она в чистейшие снега; взирает она с дальней стороны залива на юг через Эруман и на север — через Залив Фаэри; все Тенистые Моря, даже паруса кораблей в залитых солнцем водах великих океанов и скопления народа в западных гаванях земель людей можно было впоследствии видеть с ее вершины, хотя расстояние до них измеряется в бессчетных лигах. Но пока Солнце не встало, Горы Валинора не были подняты, и обширная долина Валинора лежала холодная. Я никогда не видел и не слышал о том, что за Валинором, кроме того, что точно лежат там темные воды Внешних Морей, где нет приливов и отливов; весьма холодны и разрежены те воды, так что ни одна лодка не может скользить по их лону и ни одна рыба — плавать в их глубинах, кроме зачарованной рыбы Улмо и его волшебной колесницы.

Туда он отправился ныне, боги же совещались, раздумывая о словах Мэлько. И советовали Аулэ и его супруга Палуриэн, что были более всех опечалены вредом, нанесенным смутой Мэлько, и нисколько не поверили его обещаниям, чтобы боги не расходились, как просил Мэлько, дабы не задумал он случаем нападать на них по одиночке или нанести вред их владениям.

— Разве не могущественнее он, — молвили Аулэ и Палуриэн, — нежели каждый из нас, кроме одного только Манвэ? Давайте лучше построим жилище, где мы сможем вместе жить в радости, покидая его лишь тогда, когда надо заботиться о наших богатствах или осматривать наши владения. Даже тот, кто считает иначе, может поселиться там на время и найти покой и отдых после трудов в мире.

Ныне разум и руки Аулэ уже жаждали творить вещи, и оттого настаивал он на этом замысле; и большая часть богов решила, что это хороший совет, и отправились они, дабы найти место в мире, где поселиться. Стояли дни Сумерек (Ломэнданар), ибо был тогда свет — золотой и серебряный, но, не собранный еще воедино, трепетал и струился он в воздухе изменчивыми потоками или временами мягко ниспадал на землю сверкающим дождем и бежал по ней, подобно воде; и в те времена Варда, забавляясь, поместила несколько звезд на небеса, но было их тогда немного.

В этом сумраке боги обошли север и юг, увидев немногое; в этих краях нашли они великий холод и одиночество, и власть Мэлько, что все набирала силу; но Мэлько и его слуги рыли на севере, строя мрачные залы Утумны, ибо и не думал он поселиться среди других, хотя и притворялся на время, будто относится мирно и дружественно к остальным.

Теперь, когда кругом стояла тьма, Аулэ убедил Мэлько возвести две башни — на севере и на юге, на каждую из которых хотел он поместить по великой светильне. Их сделал Аулэ сам, из золота и серебра, а Мэлько сотворил столпы и были они очень высоки и светились подобно бледно — голубым кристаллам; и когда Аулэ ударил по ним рукой, они зазвенели, словно металлические. Они поднимались сквозь нижний слой воздуха, достигая Ильвэ и звезд. Сказал Мэлько, что сделаны они из неразрушимого материала великой прочности, который сотворил он сам, и солгал он, ибо знал, что они — изо льда. И тот столп, что на севере, назвал он Рингиль, а тот, что на юге — Хэлькар, и вот, лампы были готовы и поставлены на них, наполненные собранным светом — серебряным на севере и золотым — на юге. Немало этого света Манвэ и Варда собрали с небес, дабы боги могли лучше рассмотреть места на земле и выбрать красивейшее для своего дома.

Теперь при свете огня странствовали они по востоку и западу, и восток был холмистой пустошью, а запад — сосредоточием великих морей мрака, так что собрались боги на Сумеречных Островах и стояли там, разглядывая западные пределы, как вдруг светильни севера и юга замигали и рухнули, и когда они упали, воды поднялись вокруг островов.

Тогда не поняли боги, что произошло, а случилось так, что пламя тех светилен растопило предательский лед столпов Мэлько — Рингиля и Хэлькара, и огромные потоки воды хлынули от них в Тенистые Моря. Столь велико