кого мы ищем, до сих пор нигде не появился? Мне это кажется противоестественным. Никто вдруг не отказывается от привычного образа жизни. Без серьезных на то причин.

— Я уже сделал предположение, что он либо покинул страну, либо убит, — сказал Страуд. — Вот еще несколько версий той же самой общей теории. Не исключено, что он сам убил Полин Дэло и в этом случае, естественно, старается никому не попадаться на глаза. Или же понял, что попал в нечистую игру, знает счет и тут же ушел на дно, чтобы с ним не поступили как с Полин Дэло.

Я благоразумно отвел глаза от Стива и от Страуда. Как ни странно, последний вывод Страуда был почти безупречен.

— Вы думаете, он считает, что ему грозит опасность? — спросил Стив.

— Он знает, что кто-то играет всерьез. Почему бы ему не беспокоиться?

— И он неплохо прячется. — Стив как будто хотел что-то нащупать. Посмотрел на Страуда отсутствующим взглядом. — Во всяком случае, он держится подальше от тех мест, которые часто посещал. — Секунду помолчав, Стив спросил: — Сколько человек в нашей организации, Джордж, знают об этом розыске?

Страуд, казалось, не понял.

— Наших людей?

— Вообще здесь, в издательстве Джанота. Сколько, как вы думаете?

Страуд изобразил легкую улыбку.

— Ну, когда задание выполняют пятьдесят три человека, я думаю, о нем знает каждый. Все две тысячи сотрудников.

— Да, — согласился Стив. — Я тоже так думаю.

— Почему вы об этом спросили?

— Нет, ничего. На миг я подумал, в этом что-то есть. — Стив снова стал самим собой, воинственно наклонился вперед. — Хорошо, значит, обо всех наших действиях всем известно. И все равно это ничего не значит.

— Вы думаете, я в чем-то дал маху? — спросил Страуд.

— Просто гните свою линию, вот и все.

— Так я и сделаю. Теперь, когда мы решили, что убийство Полин Дэло и наш подопечный — совершенно из одной и той же оперы, у нас появляются новые линии расследования.

— Какие?

Страуд встал, собираясь уходить. Сунул в рот сигарету и немного подумал, прежде чем закурить.

— Первым делом я пошлю несколько человек порасспросить водителей такси на стоянках вблизи дома Полин Дэло. В тот вечер, когда она была убита, через несколько минут после убийства кто-то должен был взять такси по соседству, и его наверняка запомнили. — Он закурил сигарету, сделал глубокую затяжку и небрежно выдохнул. — Водитель вспомнит и расскажет нам о нем.

Я перевел взгляд на Стива. Я знал, что он все понял, потому и не посмотрел на меня.

— Я не понимаю вас, Джордж, — сказал он ледяным тоном.

— Это очень просто. Наш незнакомец сводил Полин к Гилу, в антикварные лавки и к Ван-Барту. Почему бы ему не проводить ее домой? Конечно, он так и сделал. Наш хронометраж совпадает с данными, опубликованными полицией. Он отвез ее домой и на чем-то должен был уехать. Неважно, что там произошло, неважно, кто убил ее, неважно, что он видел и знал, ему надо было уехать. Первая и самая очевидная версия, которой нам следует придерживаться, — он уехал на такси.

Я был вынужден сказать:

— А может, он привез ее на своей машине?

— Вполне возможно.

— Он мог уйти и пешком, — сказал Стив. — Или сесть на автобус.

— Совершенно верно. Но мы не можем сбросить со счетов версию насчет такси. С этого мы и начнем и будем надеяться на успех. — Страуд никогда не страдал отсутствием уверенности в себе, и теперь она выражалась во всем его облике. Он пошел к двери. Там остановился и сказал в заключение: — У меня предчувствие, что он уехал на такси, найдем водителя, узнаем, куда незнакомец уехал, и на этом наша работа будет завершена.

Когда он вышел, мы долго молчали, Стив внимательно смотрел на закрывшуюся за ним дверь. Мне показалось, что я прочел его мысли:

— Да. Вы правы.

— В чем?

— Надо отменить задание.

— Да нет. Почему же? Я-то думал о другом. О Страуде. Не по душе мне этот тип.

— Так это одно и то же. Я не хочу, чтобы Страуд разыскивал это такси.

В душе Стива назревал гнев, который, казалось, получал пищу и заметно нарастал.

— Это ничего не значит. Вы в этом замешаны не будете. Наши люди хороши, но не настолько. Меня беспокоит другое: что нас задерживает? Почему единственная четкая идея Страуда нам не по нутру? Явно, он где-то срезает углы — но где?

— Отстраните его от руководства. Сейчас же. Прежде чем он пошлет группу отыскивать этого водителя такси. Мне не нравится направление, в котором работает его мозг.

Глаза Стива сверкали, как у дикого зверя или умалишенного.

— Мы не можем отказаться от расследования, и нет оснований смещать Страуда. Мы должны пройти через это, и Страуд должен себя оправдать. Только ему надо, черт бы его побрал, действовать побыстрей. Мы начали это дело как чисто внутреннее, но теперь мы с каждым часом теряем это преимущество.

Я представил себе, как охотники подкрадываются к крупному зверю, а тот тем временем выслеживает свою добычу, и когда кольцо наконец смыкается, над охотниками нависает невидимая угроза. Так было предопределено.

— Вы не знаете положения в целом, — сказал я. — В последнее время происходили неофициальные, я бы сказал, тайные заседания совета, и этот обед в прошлую субботу…

— Да, вы рассказывали мне, — прервал меня Стив, продолжая все так же пристально глядеть мне в глаза.

— Если это дело пойдет плохо или даже затянется, им только этого и надо, чтобы выступить открыто — против меня, разумеется. Уверен, за последние четыре-пять дней они не раз обсуждали, как им это сделать. Если они выступят… ну, это будет похуже нашей нынешней проблемы.

Стив как будто не слышал моих слов. Глядел на меня, как и на жизнь в целом, тяжелым неподвижным взглядом, точно бронзовый истукан. И вдруг, к моему удивлению, он спросил:

— Вы мало спите, не так ли?

— Да, после того как это случилось.

Он кивнул и сказал убедительным, хотя и каким-то безликим тоном:

— Ложитесь-ка в больницу. У вас ангина. И забудьте обо всем. Доктор Рейнер уложит вас в постель на пару деньков. И никого не будет к вам пускать. Кроме меня.

Джорджетт Страуд

Вчера вечером я не видела Джорджа. Он работал допоздна, хотя было воскресенье. По той же причине я не видела его вечерами всю прошлую неделю. В этом не было ничего необычного, он частенько работал допоздна либо дома, либо в редакции. Случалось, не приходил домой ночевать вообще.

Но сегодня,