— Быть может, не моя лично, но я ведь был причиной того, что обстоятельства сложились так удачно, что ты теперь живешь в богатстве и тебя называют госпожой.

— «Живу в богатстве»? — Мелли снова не выдержала и резко остановилась, оборачиваясь к брату. — Ты что, всерьез не понимаешь, что это для меня значит?

Лавр криво усмехнулся и издевательски произнес:

— Можно подумать, так сложно раздвинуть ноги.

На Мелли будто ушат холодной воды вылили. Всю ее жизнь ей твердили все вокруг, что невинность и чистота — главная добродетель девушки. Она до сих пор чувствует себя грязной просто из-за того, что уже никогда не сможет выйти замуж, ее дети, возможно, не смогут звать ее мамой, а она навсегда будет просто потаскушкой, которая спала с высокородными мужчинами. А он… Он просто!..

Мелли стиснула зубы, беспомощно и зло глядя на Лавра.

Он-то смотрит на нее именно как на кусок грязи… Лавр, видя ее реакцию, издевательски ухмыльнулся. Не выдержав, Мелли оттолкнула его в сторону, — тот от неожиданности едва не упал с дорожки и выронил зонт — а она подняла длинные юбки и рванула обратно в замок, иногда поскальзываясь на дорожке и не падая лишь чудом.

Дождь, как назло, пошел сильнее. Холодные капли мигом промочили ее — вода просочилась через воротник плаща, моментально намокли волосы, к тому же, Мелли несколько раз наступила в лужи. Но за ближайшим поворотом стоял Томас — Мелли уже и забыла, что он всегда где-то поблизости. Охранник перехватил ее на полпути, осторожно взял за локти:

— Госпожа? Госпожа, с вами все в порядке? Милостивые боги, да вы промокли насквозь!

Парень легко поднял Мелли на руки и бегом направился к замку, благо далеко отойти они не успели.

Прошло настолько мало времени, что управляющий Норд еще не ушел из холла — он давал какие-то указания слугам.

— Что случилось? — с долей паники в голосе воскликнул он. — Томас, неси быстрее госпожу в комнату, а ты сбегай за лиром Тибольдом… и приведите этого Лавра немедленно! Пусть посадят пока под замок. Уна! Где Уна?

Все это Мелли слышала краем уха, за несколько минут под сильным дождем она действительно промокла насквозь, и сейчас тело била крупная дрожь, но она была не уверена, что это лишь от холода.

Перепалка с Лавром — ошибка. Можно было догадаться, что все выйдет именно так… но сложно удержаться от желания высказать ему все, что накипело. Не получилось. Он ударил в самое больное, вряд ли даже осознав, что сделал, и не подозревая, насколько важны были для Мелли мечты о новой жизни для нее, Роззи и Олли. Жизни, где они бы немного пожили вместе, а потом Мелли непременно бы вышла замуж за хорошего парня, родила ему детей и следила за хозяйством. Вела бы именно тот образ жизни, что поощряет Богиня-Мать.

За считанные минуты в ее комнате собралось немало народа: Уна, какая-то служанка, лир Тибольд; ее быстро переодели в сухое, закутали в кучу пледов, кресло поставили у камина и усадили там Мелли с ногами, опущенными в таз с горячей водой.

— В следующий раз, если решишь сбежать от своего брата в дождь, возьми зонт, — сказал Берти.

Мелли, насколько у нее это получилось из-за сплошного кокона пледов, оглянулась. Берти прошелся по комнате, магией перенес второе кресло к камину и сел напротив:

— Тебе, наверное, забыли сказать о крошечном последствии общего исцеляющего заклинания: в течении двух-трех недель ты можешь легко простыть. Тебе, конечно, дают пилюли, чтобы ты не хлюпала носом из-за каждого сквозняка, но промокнуть насквозь под дождем — это уже перебор. Так что наслаждайся традиционными противопростудными средствами.

Мелли вяло кивнула. Ей казалось, что она сейчас сварится от жары — мало было пледов, камина и тазика с водой, так в нее же еще кружку горячего чая залили.

— Что он тебе такого наговорил? — уже мягче спросил Берти.

Мелли не стала отвечать, лишь вяло помотала головой — Берти все равно не поймет. Да и не наговорил ей Лавр ничего такого… ему и не нужно было.

— Ты вообще говорить-то можешь? — тепло улыбнулся Берти.

Встав с кресла, он чуть-чуть освободил Мелли из тугих объятий пледа и снова сел на прежнее место.

— В дождь меня больше не выпустят гулять? — тихо поинтересовалась Мелли.

— Не выпустят? — удивился Берти. — Если захочешь — выйдешь. Просто зонт понесет кто-нибудь более ответственный. И менее болтливый…

Мелли слабо улыбнулась. Она задумчиво шевелила пальцами ног в тазу — вода была не такой уж горячей, дома Мелли заставляли сидеть чуть ли не в кипятке.

— Тебе нравится гулять? — Берти улыбался, глядя на нее, отчего Мелли было даже неуютно.

Она мотнула головой, помолчала и честно ответила:

— Мне скучно. Это хоть какое-то развлечение.

— Скучно? В рабском доме мне сказали, что ты любишь читать…

Мелли снова пожала плечами. Она откинулась на спинку кресла, снова помолчала, а потом проговорила:

— Наверное, я начиталась там. Дома особо много возможностей не было — домой книги я не носила, читала в библиотеке в школе. А потом три месяца взаперти и целая книжная полка, где большая часть мне категорически не знакома… надоело, возможно. Все кажется… глупым: события, диалоги… герои.

Берти чуть наклонил голову:

— А чем еще ты любила заниматься раньше?

— У меня было немного свободного времени. Наемные рабочие были только на поле, и то немного. В доме мы все делали сами. Готовила в основном мама, ей помогала Роззи. А мне достался огород у дома… ненавижу выращивать что-то. Я читала… гуляла с друзьями… ходила на танцы, но редко, в деревне их проводили раз в месяц, папа не каждый раз отпускал, — тут Мелли на секунду замолчала и все же не выдержала, попросила: — Мне уже жарко, можно я отсюда вылезу? Не думаю, что из-за одной прогулки под дождем можно заработать что-то серьезное.

Берти оглянулся по сторонам, — колокольчик для вызова Уны стоял на прикроватном столике — а после магией приподнял его и потряс. Горничная появилась спустя минуту. Она распутала Мелли, надела на ноги теплые чулки и унесла таз. Все это время Берти просто молчал наблюдал за происходящим. Как и утром, у Мелли появилось это жуткое ощущение неловкости, будто она сама одеться не может.

— Принеси нам чай… и что-нибудь сладкое к нему, пожалуйста, — попросил он, когда служанка вернулась.

Уна кивнула и поспешно вышла из комнаты. За все время присутствия здесь она не сказала и слова, хотя обычно была довольно разговорчива.

— Мне всегда было интересно, как слуги слышат такой тихий колокольчик? — задумчиво спросила Мелли.

— Он привязан к браслету, — охотно ответил Берти. — Когда ты звонишь, браслет подает сигнал: обычно он дрожит, некоторые просят добавить звуковой сигнал. Уна сама не ходит за чаем, она весь день сидит в комнате по соседству — если тебе что-то нужно, она узнает, передает просьбу другим слугам, а потом заносит к тебе в комнату. Это для того, чтобы в твои личные комнаты доступ имело небольшое количество людей.