Шрифт:
Закладка:
И только теперь я поняла опасность своего положения, ощутив мужское желание как свое собственное.
Напитавшись этим стремлением к сексуальной активности, шу стал раскачивать мою волю, впервые так сильно внушая чуждую прежде нужду подчинить... вонзиться чем-нибудь твердым и упругим... почему бы и не страпоном?..
«Гайя... – позвал Тэймин, осознав, что только что спровоцировал мою спящую доселе, иную сторону личности, живущую по законам сиюминутных инстинктов. – Помнишь зелёные холмы, на которых мы впервые встретились? Там и сейчас ветер качает заросли ллеверо... и сочные ягоды на них пахнут так сладко... я помню, как ты жадно ела их и облизывала пальцы, с которых капал сок... »
«Помню... – ответила я после длинной паузы и чуть разжала пальцы на его животе, обнаружив, что ногти впились в его кожу и оставили следы покрасневших полумесяцев. – Ты бродил за мной, как чудаковатый сталкер».
«Покажи, каким ты помнишь это место... Гаэла... покажи, каким ты помнишь меня... глупого, одержимого тобой мальчишку...»
Полузабытое имя обожгло мое помутившееся сознание, словно по нему стегнули хлыстом. Я вздрогнула и выпрямилась, как будто хлебнула антитоксин мгновенного действия.
«Спасибо, Тэймин!» – шепнула ему благодарно.
И сразу же принялась плести для нас двоих тайное ментальное кружево из детских воспоминаний о бесконечных шапках ягодных холмов, залитых нежным серебром далёкого дневного светила. Удивительно, как ярко я помнила то, как...
...ароматный сок стекает по рту и подбородку, пока я стою на коленях, склонившись над кустами ллеверо. Сок пачкает мне новый комбинезон. Я не успеваю его слизнуть и все равно высовываю язык максимально далеко, чтобы собрать кончиком ягодную сладость под собственной нижней губой.
– Можно мне? – спрашивает голос.
Это наверняка он, тот мальчишка-сталкер, но... голос его звучит иначе, по-взрослому. Он не может принадлежать мальчику – слишком низкий, слишком уверенный, слишком... мужской.
Внезапно он оказывается внизу. Там, где только что были ягоды. Я вижу черную маску почти нос к носу от себя, ощущаю, как чужой горячий язык собирает сладкий ягодный сок с моих губ.
– Тэйми...м-м-м...
Ароматный поцелуй поглощает остаток его имени, не оставляя мне ни шанса на контроль. Даже лёжа подо мной, Тэймин умудряется увлечь меня своим темпом, глубиной и амплитудой умопомрачительной игры языков. Рукой я чувствую, как сокращаются мышцы его живота и опускаю ладонь ещё ниже... туда, где преградой движению становится твердый бархатный корень его плоти.
Я жадно обхватываю его пальцами. Странное ощущение, словно у меня в ладони оказалось сразу два члена, а не один... на продолжительное удивление ресурсов моего внимания не хватает, потому что Тэймин вдруг фиксирует мои щиколотки своими ногами и начинает сам поддавать тазом снизу вверх, напористо скользя и потираясь о мою ладонь.
Характер поцелуя меняется с самозабвенно-дразнящего на неистово-проникающий, имитирующий половой акт. Как это у Тэймина получается, неясно, но он в одно мгновение словно превращается в специалиста по филематологии – науке о поцелуях, – и от эквилибристики его языка внутри меня нарастают маленькие электрические разряды острого удовольствия. Наши тела двигаются волнообразно и быстро, как одно... напряжение становится невыносимым... я слышу стоны и не понимаю, принадлежат они мне или Тэймину... Теплый ветер разносит их жалобно-нежным эхом по холмам и возвращает отголоски.
Шаровая молния наслаждения взрывается, когда пальцы Тэймина всего лишь проводят подушечками линию на внутренней стороне моего бедра. Восхитительно, остро почти до боли...
Это просто космос!
Он заполняет мой внутренний взор под зажмуренными в сладкой неге ресницами, ослепляет созвездиями и затягивает в сингулярность сверхновой. Мы несёмся туда вдвоем, крепко сплетаясь ногами и руками.
Но вот остаточная ментальная дезориентация выкидывает нас из грёзы...
...и тогда я чувствую, что полукольцо моих увлажненных семенем пальцев обхватывает не только живой мужской орган, но и искусственную плоть страпона.
Звук посторонних голосов и шагов заставил меня резко отпрянуть от Тэймина и чуть не свалиться с круглого края кровати. Пока я восстанавливала равновесие, сгорая от стыда, к нам подошли космозонки.
– Я не стану оспаривать результат по настоятельной просьбе моей подруги, средней госпожи Ойсу Танн, – проворчала Нана Древано. – Надо признать, у тебя имеется творческий подход, невеста. Но госпожа из тебя никудышная, учиться ещё и учиться. А тебе, претендент, явно не хватает смирения. Слишком много инициативы...
– Нана, не смущай девочку, – вмешалась Ойсу Танн. – Ты же видишь, для нее это всё внове.
– Внове не внове, а к нашим правилам нужно привыкнуть как можно быстрее. Иначе ее в обществе сожрут и костей не оставят, – старуха с жалостливой брезгливостью понаблюдала за тем, как я неловко избавляюсь от своей сбруи и снимаю испачканные перчатки, затем добавила: – Свидетельство о свадьбе подпишем сейчас. Имей в виду, девочка, рабская база обновляется в полночь, и маска с контроллером деактивируется в течение одного часа. Поэтому не вздумай уснуть возле своего первого мужа, если ты сомневаешься в его адекватности и смирении. Я бы вообще на твоём месте провела бы ему психокорректировку на всякий случай... Идёмте, дамы, – и Нана Древано удалилась, качая головой и приговаривая: – Взять первым мужем особо опасного... уму непостижимо!
Пока я сидела в прострации, испытывая смешанные чувства от только что произошедшего, Тэймин активизировался. Он сел рядом со мной и заставил взглянуть на себя, мягко приподняв мой подбородок.
– Гайя, это не тебе нужно стыдиться, а им. Это извращённое общество, нельзя его оценивать привычными тебе мерками.
– Я понимаю. Но менее противно от этого понимания не становится. Они всё видели, смотрели, критиковали... особенно старуха... как будто мы с тобой пара тестируемых порно-киберов! Это мерзко.
– Я знаю средство, которое поможет нам приглушить неприятные воспоминания этого дня, – загадочно произнес Тэймин.
– Какое?
Он вдруг встал передо мной и потянул за руки вверх, вынуждая подняться с кровати. Я зачарованно смотрела, как он медленно целует мои пальцы, уделяя внимание каждому в отдельности, а затем услышала:
– Гайя, я люблю тебя. Всегда любил. Это ведь не новость, верно?.. Я понимаю, что ты привыкла к человеческим традициям, а
