Кастиан неопределенно хмыкнул.

— А вдруг эти анги разумны? — предположил я. — Не по отдельности, а когда находятся в большой группе? Ну, может, не по-настоящему разумны, а как пчелы или муравьи?

— Веришь, даже знать не хочу! — отозвался Кастиан с чувством. — Без таких знаний сон крепче будет!

* * *

Комендант, которого я с некоторым трудом сумел отыскать на следующий день, объяснил, что учеба для первого курса в этом году начнется на неделю позднее, чем для остальных студентов — из-за нового закона, свалившегося на руководителей Академии как снег на голову, менять пришлось все. Главная проблема заключалась в количестве молодых магов — по подсчетам, в этом году их должно было прибыть в пять раз больше обычного, но, судя по всему, реальная цифра окажется еще выше. И всех нужно где-то поселить, одеть, накормить, обеспечить учебниками, аудиториями и учителями. А еще следить за тем, чтобы все эти новые студенты друг друга не поубивали.

Последнюю фразу мой собеседник проговорил с таким глубоким чувством, что я понял — новые студенты друг друга убивать уже пытались, а расхлебывать получившиеся проблемы пришлось бедняге коменданту.

— Ну хоть трупов пока нет? — уточнил я.

— Типун тебе на язык! — вскинулся тот. Если первый день он еще как-то пытался говорить со всеми приехавшими вежливо и на «вы», то сейчас, замученный, с мешками под глазами, он, похоже, обо всех правилах этикета забыл. — Трупов нет и не надо! Знаешь, сколько крови из нас всех выпьют сыскари, если кто-то из парней, уже определенных в студенты, тут окочурится?.. — комендант неожиданно запнулся и смерил меня подозрительным взглядом. — Почему ты не в форме?

— А зачем? — в свою очередь удивился я. Учеба еще не началась, так что все три экземпляра ровным рядком висели у меня в шкафу.

— Затем, что двух простачков, ходивших в обычной одежде, тут уже ножами в бок пырнули! Были бы в форме, не лежали бы сейчас в лечебнице и не охали! Что, думаешь, все приехавшие из чинных да благородных? Да вот ни на финтифлюшечку! Иди форму надень, она хоть как-то защитит!

— Понял, — сказал я, подумав, что теперь ясно, почему комендант выглядит так, будто всю ночь не спал. — А этот, который пырнул, куда делся?

— Сыскари забрали, — буркнул комендант. — Допросят сперва, а потом на Границу поедет без всякого обучения. Так ему и надо, придурку.

Да, жизнь тут определенно кипела, бурлила и даже пенилась через край. Так что я действительно вернулся в нашу с Кастианом комнату, передал ему то, что услышал, и переоделся в форму.

С минуту я постоял, разглядывая материал и пытаясь ощутить в нем какое-то подобие жизни, но сейчас ничего в одежде не выдавало ее симбиотического происхождения. Плотный, гладкий, приятный на ощупь материал с едва заметным узорчатым рисунком. Единственной необычностью было отсутствие пуговиц — стоило запахнуть один край этого длинного камзола поверх другого края, как они слиплись в единое целое, будто бы одежда была сшита прямо на мне. Для того, чтобы форму снять, как я помнил, требовалось всего лишь провести пальцем по половине длины.

Особых дел у нас с Кастианом не было, так что я решил насладиться последними теплыми днями осени — о том, что они последние, еще вчера со знающим видом заявил Дорес — вышел во двор дома и сел на одну из многочисленных, сейчас пустых, скамеек. Сперва сел, а потом и вовсе лег, подложив руки под голову и глядя в голубое небо. Где-то в кустах чирикала неведомая птичка, практически под ухом стрекотал сверчок, издалека доносились голоса будущих студентов, занятых какими-то важными делами.

А у меня никаких важных дел сейчас не было, что меня весьма радовало. Вместо того я любовался небом и редкими белыми облачками на нем и продумывал первое в своей жизни письмо, которое планировал отправить Амане вместе с отрядом аль-Ифрит, когда они закончат дела в столице и поедут назад.

Пока что у меня придумалась одна-единственная фраза, которая была и началом письма, и обращением — «Моей самой любимой кузине». На этом месте я застрял…

— Эй ты! — раздался голос неподалеку. — Как ты смеешь прохлаждаться, когда благородному дану нужна помощь?

Я поморщился. Вторая фраза письма, которую я почти сочинил, ускользнула, спугнутая чужим криком. Потише нельзя, а?

Усилием воли подавив раздражение, я вернулся к придумыванию. Итак…

Я скатился со скамейки, уходя от удара, с моментальным запозданием вспомнив, что студентам запрещалось носить на территории Академии даже ножи, не говоря уже о мечах. Так что сейчас для самозащиты у меня были лишь голые руки — и магия. Но магию использовать определенно не стоило — ею я умел только убивать, а отправляться на беседу с сыскарями, а потом на Границу мне совсем не хотелось.

Впрочем, у напавшего на меня человека никакого оружия в руках тоже не было. Более того, он всего лишь попытался меня пнуть, но из-за моего резкого движения промазал и, потеряв равновесие, сам едва не упал.

— Ты, Иштаво отродье! Да как ты смеешь! — теперь он еще больше кипел от гнева.

Я чуть склонил голову набок, разглядывая его. Может быть, это и был тот самый злопамятный Мораг, о котором предупреждал нас бритоголовый студент? Хотя вряд ли, Мораг на третьем курсе и пришел бы в форме, а парень передо мной был одет как нобиль средней руки.

— Что, так и будешь на меня пялиться? А ну живо неси все это наверх! — продолжил парень, показывая на кучу сумок и коробок, небрежно сгруженных на траву в десятке шагов от нас.

Нет, точно не Мораг. Скорее всего передо мной был такой же будущий студент, как и я, но только что приехавший, еще ничего тут не знающий, но дома привыкший распоряжаться всеми вокруг и пытающийся перенести эту привычку на новое место.

— Сам отнесешь, — сказал я ему. — И скажи спасибо, что у меня сегодня хорошее настроение, а то я бы тебе ноги переломал.

Может, конечно, и не переломал бы, но новичок своим поведением хорошо так прошелся мне против шерсти.

— Что⁈ — парень вытаращил на меня глаза, а потом потянулся куда-то за пазуху. Так, нет, вот это уже лишнее! Судя по всему, у него там был амулет.