Ни Миша, ни Макар, ни Дашка Седельникова ничего вразумительного Юльке не сообщили. Зато одна из соседок по прилавку, Шурка Пряхина, на вопрос о Гоше тут же стала рассказывать о каком-то Игорьке Саврасове. Этот тип действительно прибыл в город из Москвы и определенно, по словам Шурки, являлся настоящим бандитом. Шурка трещала, не умолкая, целых полчаса, прежде чем Юлька смогла задать подруге хоть один вопрос.

Оказалось, что этот самый Саврасов недавно поселился в соседнем подъезде у своей сожительницы, гулял напропалую, задирал соседей и орал матерные песни. Когда Шурка наконец-то умолкла, Юльку ждало разочарование. Оказалось, что этому Саврасову под шестьдесят, а еще у него культя, так как в свое время этот алкаш отморозил кисть правой руки. Наслушавшись еще много всякого от Шурки и искурив почти целую пачку «Казбека», Юлька свернула свою торговлю и отправилась домой.

Ветер усилился, Юлька шла пешком и дрожала. Когда она свернула с Ореховской и вошла в подворотню, то услышала позади себя чьи-то шаги. Юлька обернулась. Мужчина в сером плаще и в надвинутой на лицо шляпе шел следом, не вынимая рук из карманов. Из-за шляпы и повязанного на шее кашне лица преследователя было не разобрать. Юлька ускорила шаг и при этом постоянно оборачивалась. Это-то и сыграло с ней злую шутку.

Споткнувшись о бордюр, Юлька потеряла равновесие и грохнулась на тротуар, разодрав колено и порвав чулки. Застонав от боли, она хотела вскочить, но мужчина уже настиг ее и протянул руку.

– Куда так летишь?

Юлька отшатнулась.

– Лицо покажи!

Мужчина сорвал с себя кашне и сдвинул назад шляпу. Увидев лицо своего преследователя, Юлька едва не прослезилась от радости. Ухватившись за протянутую руку, женщина довольно бойко для ее габаритов встала.

– Лучший сыскарь Пскова и его окрестностей! Майор Зверь – собственной персоной! Ну, добренького вам вечерочка! Чем обязана?

* * *

Улица Волкова, Кресты, спустя час…

Они сидели в безлюдном сквере возле старенького полуразвалившегося кирпичного дома, построенного еще до революции каким-то местным купчиной, пили «Жигулевское» и курили «Герцеговину Флор». До Крестов они добирались порознь, так как Юлька не желала лишний раз светиться в обществе сотрудника милиции, тем более такого, как Паша Зверь.

Из каких-то только ей понятных соображений Юлька выбрала для приватной беседы именно это место, Зверев же по поводу места особо не возражал и без лишних уговоров согласился. Сейчас, сидя среди густых кустов на старенькой скамейке, Юлька, которая по дороге сюда заглянула в рюмочную на Ленинградке и махнула там несколько стопок, говорила громко и довольно охотно, поборов все свои опасения и страхи. Она то и дело прикладывалась к бутылке пива и постоянно вытирала слюнявый рот тыльной стороной ладони.

– Ну да, я теперь с Антошкой Ананьевым, а про твоего Петьку я и думать забыла. Больно он мне спонадобился…

– И с Хрящом спуталась?

– И что с того?

– Он же урка. Три ходки у него.

– А Петька твой не урка?

– Не урка! Да, бывали за ним грешки, но не злостный он, а сейчас-то вообще за ум взялся.

– Взялся не взялся, все едино! А Антошка хоть и урка, а все же мужик. А бабе без мужика сам знаешь…

– Ну и как тебе с мужиком живется?

– Да как тебе сказать, был нормальный, а тут уехать хочет! Чую, бросить меня решил. Прав ты, майор, гниловатый Антоша мужик…

– А если так, зачем же ты про нашу с Петькой дружбу своему Антошке напела? Знала ведь, что Хрящ может, узнав про это, так Петьке нагадить, что потом костей не соберешь? – Зверев укоризненно покачал головой. – Признайся, что обиду на Желудя затаила и поквитаться с ним решила.

– А ну тебя! – Юлька отмахнулась. – Поквитаться, не поквитаться… А хотя бы и так! Чего мне о Желуде теперь заботиться? Он меня бросил, другую себе бабу нашел, а я что, его за это в десны лобызать должна? Шепнет Хрящ дружкам про вас с Петькой, устроят ему, поделом этому сквалыге.

– Уже не шепнет, – процедил Зверев жестко.

– Что?! Это почему? – Юлька аж вздрогнула.

– Живой, не трясись. Просто из города уехал.

– Как уехал?

– На поезде.

– Вот же стервец! Сбежал, значит, а меня с этими гадинами оставил. А они меня вчера чуть… – Юлька замялась.

Зверев помотал головой.

– Силой, что ли, взяли?

Юлька махнула рукой.

– На этот раз обошлось. А вот сегодня что будет, даже подумать страшно.

– А чего же ты хорохоришься? Тоже ведь мужики, а без мужика, сама сказала, тебе никак. Хрящ твой урка, и эти урки, так какая тебе разница, с кем постель делить?

Юлька сделала несколько глотков из своей бутылки и дважды икнула.

– Есть разница! Хрящ просто урка, а эти мокрушники, я это сразу поняла. Меня от одного их вида трясти начинает. Сегодня они в постель меня потащат, а завтра ножиком по горлу или пулю в лоб. Не нужны мне такие мужики. Что теперь делать, ума не приложу. Найдут они этого Гошу или нет, я теперь для них лишний свидетель. Может, ты мне поможешь?

Зверев затянулся дымом папиросы.

– Может, и помогу, если ты про нашу дружбу с Желудем никому рассказывать не станешь. Да и сама посуди, если я помогу тебе с этой парочкой разобраться, значит, выйдет, что сдала ты этих урок с потрохами. Тогда для всей вашей шушеры блатной ты тоже стукачом станешь.

– Ну и пусть! Ты же не станешь об этом никому рассказывать?

– Не стану, если Дуплета с Птахой поможешь прищучить. Про Петьку опять же забудешь, ну и вообще…

– Что вообще?

– Ну это я так, о будущем думаю!

– Вербуешь?

– Зверев улыбнулся.

– Такая уж у меня работа.

– Ладно, согласная я, только помоги от этих упырей избавиться.

Майор загасил папиросу.

– Тогда пошли.

Юлька испуганно заморгала и схватила Зверева за рукав.

– Ты что же, их в одиночку брать удумал? Ребята они юркие, боюсь, один не справишься. Вызвал бы ты своих…

Глаза Зверева сузились, правая щека дернулась.

– Справлюсь!

Юлька шмыгнула носом и, допив остатки пива, поднялась с лавки.

– Пошли. Не знаю уж почему, но тебе я верю.

Часть четвертая. Гоша

Глава первая

Переполох, который начался в Управлении после обнаружения трупа Валерия Карпова, начался уже на следующий день, и это невзирая на то, что Рыба был не кем-то важным, а весьма и весьма заурядной персоной. А было это оттого, что дело Карпова прямо указало на его связь с таинственной бандой Бубона.