не лишайте меня удовольствия сесть за управление «тигра». И, кстати, перегородку в моторный отсек советую закрыть. Чтобы вентиляторы не тянули сюда выхлопы. И туда же наших кхм… пассажиров отправить, смущают они меня, – признался виновато мехвод и занял свое место.

Соколов облегченно вздохнул. Он, конечно, командир роты и умеет вести бой, выстраивать тактику, но вот с танком лучше всего обращается Бабенко. Он сцепил зубы и принялся перетаскивать трупы офицера и водителя «тигра» в пустое пространство кормы. Танк, словно почувствовав уверенную руку мехвода, перестал дергаться и громко гудеть, заурчал ровными переборами и резво поехал вперед по гладкой дороге.

– 30 километров по прямой, гоните, чтобы до рассвета успеть проскочить мимо поста, – приказал Соколов.

Сам он натянул фуражку командира танкового взвода и высунулся в люк. Наблюдать за дорогой удобно, а если издалека заметят танк, то побоятся лишний раз останавливать и беспокоить офицерский чин.

«Тигр», оставляя за собой хвост из легкого снега, рванул по шоссе на высокой скорости, позади не отставала маневренная «тридцатьчетверка». Водитель советского танка с азартом выжимал газ, стараясь идти буквально в паре метров от черной бронированной кормы. Бабенко между тем совсем забыл о саднящих ранах на лице, резкой боли в ребрах. Испытатель с наслаждением изучал панель приборов танка, делясь на ходу своими мыслями с командиром:

– Немцы, конечно, и дряни редкостные, что напали на нашу страну. Но вот шапку я перед их техникой готов снять, умеют германские заводы делать машины, это я как инженер вам говорю. Каждую мелочь продумали. Сами посудите, Алексей Иванович, полуавтоматическая коробка передач на 12 скоростей, 12-цилиндровый двигатель, может ездить под водой несколько часов, автоматическая система пожаробезопасности. Трансмиссия впереди, можно ремонтировать в полевых условиях. И перегородочка эта между машинным и боевым отделениями не только для устранения выхлопных газов, она ведь и при попадании снаряда спасает экипаж от горения. А руль, вы обратили внимание? Руль с гидравлическим приводом, его можно поворачивать без усилий, так с управлением любой водитель грузовика справится. Эх, нам бы на завод такой образец, я бы его по винтику разобрал, чтобы изучить, как все устроено.

– И пушка, из которой можно пробить любую бронь на расстоянии в полторы тысячи метров. – В отличие от мирного Бабенко Алексей прежде всего помнил о страшной огневой мощи машины. – Немецкие инженеры разработали пушку «тигра» на основе противотанковой «ахт-ахт». Специально, чтобы уничтожать наши маневренные «тридцатьчетверки».

Соколов закусил губу снова от воспоминаний, как мощные «тигры» расстреливали практически в упор десятки советских танков батальона Савченко на дороге сутки назад.

– Да, это так ужасно, ужасно, что изобретатели тратят свои силы на создание машин для убийств. Разве для этого научные открытия совершаются, чтобы найти еще более изощренный способ убить другого человека? Мозги человеку разве для убийств других людей даны?

Бабенко замолчал, не желая расстраивать командира дальнейшими разговорами и похвалами в адрес немецкой машины. Но сам внутри никак не мог перестать радоваться плавному ходу танка. Шахматка из опорных катков хорошо перераспределяла 57 тонн массы на широченные гусеницы, а независимая торсионная подвеска гасила колебания корпуса от неровностей дороги. Вот только знал опытный механик и то, что как только остановится танк на морозе после слякотной дороги, так грязь между катками замерзнет за несколько часов и обездвижит машину. Поэтому выжимал всю мощь германской техники по асфальтовым выбоинам, пока температура воздуха не поползла вниз и землю не занесло сырым тугим снегом.

Они приближались уже к опорному пункту, из командирской башни Соколову было видно черное пятно деревеньки с тусклыми огоньками поста на въезде к домам.

– Сейчас будет самое сложное, Семен Михайлович, – на всей скорости пройти освещенный участок дороги. Если даже будут стрелять, не останавливайтесь, прямо и уходим в лес.

Но страхи их были напрасными. Дежурный рядовой при виде движущегося «тигра» навел бинокль, но, рассмотрев в диоптрии офицерскую фуражку, мелькающую в люке, сплюнул от досады: чертов майор катается по дорогам как угорелый, а простому обершутце стой на морозе. Наверняка рыщут в поисках закуски к шнапсу. А если это офицеры СС, то тем более лучше с ними не связываться, редкостные хамы.

От холода совсем не хочется шевелиться, не то что бежать навстречу танку и проверять документы. Поэтому рядовой только повыше поднял воротник овчинного полушубка, что забрал у деревенского деда. Теплая доха и валенки уютно согревали на деревянной площадке для наблюдения, так что он сладко зевнул – последний час, и смена караула. Можно будет доложить лейтенанту об отсутствии происшествий, а потом завалиться спать в казарме.

Две черные, мерно гудящие машины пролетели мимо дежурного в клубах дыма и снежной поземки, мелькнули перед глазами черными бронированными бортами и исчезли в темноте шоссе, словно тени из короткой дремы.

В обоих танках царило молчание. Ночь подходила к концу, и танкисты стремительно теряли силы, все разговоры и обсуждения затихли, пока две машины мерно отмеряли километры во вражеской зоне. Связи между машинами нет, да и опасно отвлекаться на сообщения, немцы могут запеленговать сигнал на своей территории. В режиме радиомолчания ехать было непривычно, жутко – никак не узнать о проблемах у другой машины, не предупредить об опасности.

После поста Алексей вздохнул с облегчением, еще десяток километров, и можно уходить на север, в сторону рукава реки и аэродрома. Там в лесу они устроят стоянку, избавятся от трупов, проведут разведку местности у моста. А в ночь переправятся на ту сторону, чтобы атаковать плацдарм.

Когда небо на востоке порозовело от зимнего позднего рассвета, командир приказал сворачивать с шоссе. Танки долго кружили между деревьев, выбирая укромное место. Пока не нашли небольшой овраг с пологим склоном, куда спустили машины. Сверху на остывающие танки накидали веток, чтобы техника не бросилась в глаза случайному немецкому патрулю.

– Товарищ командир, можно я с вами на разведку к мосту? – Омаев всегда вперед остальных вызывался на обследование местности. Быстрый шаг охотника, приметливые молодые глаза помогали парню рассмотреть каждую складку местности, а значит, возможность укрыться от противника во время боя. Соколов и сам понимал, что избитый Бабенко совсем выдохся, он не отпускал рычаги уже больше 12 часов и нуждается в отдыхе. И с ним лучше всего оставить бывалого командира отделения, тот и наблюдать будет за территорией вокруг, и перевязку сделает водителю. Решено, в разведку идут те, кто моложе и выносливее.

Вот, словно не было длинного напряженного перегона длиною в ночь, Омаев пружинисто вышагивал между деревьев, чутко вслушиваясь в каждый звук. В зимнем воздухе застыла тишина – ни клекота птиц, ни звука шагов,