Бразу было приятно. Чтобы скрыть свое смущение, он взял рюмку и одним махом выпил "кампари".

– Да, это моя работа. Я рад, что фильм вам понравился. В нем все выдержано на высочайшем уровне: и сценарий, и актерская игра… А это, – он кивнул на подоконник, – оргия бездарности. Но Черновский этого не замечает. Он занят поиском и зарабатыванием денег, чтобы любой ценой закончить съемки. Что ж, кто-то рожден для того, чтобы снимать "Зеркало", "Жестокий романс" или "Парад планет", а кто-то – рекламу таблеток от запоров… Черновский – человек другой породы. У него мозги поставлены не так, как у меня… Налейте еще по одной!

– Неужели никто не смог убедить его, что он вкладывает деньги в выгребную яму? – спросил я.

– Это вы хорошо сказали – в выгребную яму, – кивнул Браз. – Вот только кому это надо? Актерам? Да они счастливы, что снимаются! Мне? Да и я тоже схватился зубами за этот "Час волка", как волк! Мы все делаем вид, что занимаемся большим и важным делом, что в муках творчества производим на свет талантливый фильм, призванный духовно обогатить наш народ…

Он помолчал, уставившись тяжелым взглядом на бутылку.

– Разве что Арабова искренне верит, что создает нечто великое и за свою роль получит, как минимум, "оскара", – добавил Браз и причмокнул губами. – Дура!

– Вы же говорили, что она талантливая актриса, – напомнил я.

– Я говорил? – глянул на меня Браз широко раскрытыми глазами. – Впрочем, я в самом деле мог сказать такую чушь… – Он снова замолчал, создавая воображаемый мостик между бутылкой и своей рюмкой. – Инга – полное ничтожество в кино. Это Черновский дал ей главную роль. Я бы не доверил ей даже участие в массовке на дальнем плане… Ох, и зачем я вам это говорю? Она ведь, кажется, вам симпатична?

– Да, вы не ошиблись, – ответил я, наполняя рюмки. – Я люблю ее.

Браз вдруг крепко схватил меня за руку и посмотрел мне в глаза.

– Не надо! – шепотом сказал он. – Она порочна!

– Вы хотите сказать, что у нее любовная связь с Черновским?

Браз помолчал. Я заметил, что будучи даже сильно пьяным, он контролирует свою речь.

– Возможно, любовная связь, – растягивая звуки, ответил он. – В некотором роде это так. В некотором роде! – громче сказал он, подняв палец. – Послушайте меня! Забудьте о ней! И ради Бога не пытайтесь встать между ней и Черновским. Я предупреждаю вас потому, что не хочу вам зла.

– Значит, Черновский озабочен сейчас поиском денег? – уточнил я.

– Да, это так, – вздохнул Браз. – И если бы он занимался только этим, а судьбу фильма полностью доверил мне, то о таком продюсере можно было бы только мечтать! А что остается мне, если сценарий – его, артисты – его, деньги – его!

– У Инги это первая роль?

– Да, первая, – кивнул Браз. – И, надеюсь, последняя… Есть у нее одно хорошее качество: она очень трудолюбива. Она ставит перед собой цель и идет к ней напролом, как танк. Она в целях экономии отказалась от каскадеров и собирается все трюки выполнить сама! Ах, к такой завидной энергии добавить бы немного таланта, и цены бы ей не было!.. Кстати, а вы не хотите стать меценатом?

– Нет, – признался я. – Не хочу.

– М-да, этого следовало ожидать, – угрюмо согласился Браз. – После того, что я вам рассказал о фильме и актерах, нелепо говорить о меценатстве. Я сразу понял, что вы не из тех богатых людей, которые могут кидать деньги в выгребную яму.

– Единственное, чем я могу помочь вам, так это подыскать мускулистых парней. Две штуки, прожалуй, найду.

– Правда? – оживился Браз. – Я буду вам очень благодарен!

– И еще я хотел бы побывать на съемках.

– Нет проблем! – охотно согласился Браз. – Завтра, кстати, мы приступаем к ночным съемкам. Удивительное зрелище, уверяю вас!

Я встал, подошел двери. Браз, глаза которого неудержимо слипались, не стал возражать. Вопрос, ради которого я сюда пришел, уже можно было не задавать, но все же я спросил, чтобы поставить точку:

– А был ли мальчик?

Браз оторвал подбородок от груди, внимательно посмотрел на меня, слегка склонив голову набок.

– В том-то все и дело, что был, – ответил он. – Сначала один, потом другой… Я понимаю, у вас было какое-то веское основание не верить мне.

– Спокойной ночи! – сказал я и вышел из номера.

18

Вот это замес действительности с вымыслом! – думал я, лежа на кровати и глядя на то, как на потолке вся ярче разгорается отблеск восхода. Инга играет роль Марты Лехтине. Лембитом Лехтине назвался незнакомец, который пришел к Лебединской. Высокий, сухощавый мужчина с темными волосами, по словам Инги, толкнул Лебединскую под колеса «шестерки». И вот на сцену выходит продюсер Черновский, которого я видел лишь однажды на набережной, – он тоже высок, сухощав и волосы его достаточно темны. Получился круг, каждый отрезок которого является продолжением следующего.

Я так и не понял, куда девалась ночь, спал я или думал до самого рассвета. Голова была переполнена мыслями, сердце колотилось так, словно я выпил литр крепчайшего кофе.

А был ли мальчик? – спрашивал я сам себя. А был ли мальчик…

Я сделал то, что делал каждое утро: одел шорты, майку, кроссовки, солнцезащитные очки, мохеровую повязку на лоб, спустился вниз и, убедившись, что меня увидели рабочие, вышел на улицу, громко хлопнув за собой дверью. Свернул направо, в сторону новосветского шоссе и побежал трусцой.

Метров через сто я свернул в сторону, к крепостным воротам, оттуда сбежал к частному кафе, огороженному, словно полевой армейский штаб, маскировочной сетью, спустился еще ниже, к самой стене бастиона. Оттуда неспеша пошел по шлифованным камням, прячась за кустарниками терновника. Каменная пирамида, нависающая над лестницей, надежно прикрывала меня со всех сторон. Опустившись на камни, я стал наблюдать за входом в гостиницу.

Через минут пятнадцать распахнулись створки окна на третьем этаже, и в проеме показался Браз. Даже с расстояния было заметно, что его волосы стоят дыбом, а глаза