Не заметила я только пары других глаз, с яростью следивших за мной… Сержио, ехавший вдалеке, в строю рыцарей, не отрываясь наблюдал за каждым моим движением.

А совсем рядом, в паре шагов от нас, замер и превратился в каменную статую Валентино.

– Брат, я немного задержался! – весело прозвенел чей-то голос.

Я посмотрела направо и увидела стройного молодого мужчину, который быстро приблизился к Лоренцо. Его лошадь была украшена не менее пышно, чем у главного Медичи.

– Познакомься. Это та самая Бланка, – с гордостью произнес Лоренцо, показывая брату на меня.

Джулиано остановился и как-то сразу притих. Есть такие моменты, когда человек не может контролировать себя, он полностью погружается в объект влечения.

Сейчас этим объектом была я.

Интерес, восхищение, удивление… Все эти эмоции сменяли друг друга на его лице:

– Почему я не видел ее раньше? – тихо спросил Джулиано.

Лоренцо все понял, чувствовалось, что и сам не рад произведенному мной эффекту.

– Не видел? Ты постоянно слонялся около Симонетты Веспуччи, куда тебе было смотреть на других.

– Я и не знал, что в нашем городе живет такая девушка. Мой брат говорил мне, что кто-то ему понравился, но, честно говоря, все это пролетало мимо моих ушей. Сейчас я понимаю, что был глуп. Простите меня…Но я исправлюсь, – улыбнулся он белоснежной улыбкой.

Как он похож на брата, но черты лица немного другие, более утонченные. Тонкий орлиный нос, оливковая кожа, блестящи черные глаза и такие длинные, ниже плеч черные волосы… В нем было много непосредственности, этим он походил на одного человека в моем прошлом. На Алессандро.

– Ты долго собираешься здесь болтать? – прервал его недовольный брат.

Лоренцо улыбнулся мне, как человек. который имеет на мое расположение гораздо больше прав, нежели брат.

Кавалькада снова торжественно тронулась с места.

– Встретимся на турнире! – бросил мне Джулиано.

Складывалось впечатление, что ему по-детски нравилось подтрунивать над братом.

– Синьорина, мы должны ехать, – сказал Никколо.

Я села в карету, совсем не обращая внимания на недовольные взгляды двух других мужчин. Сержио даже немного отстал, желая, видимо, обратить на себя внимание, но я даже не повернулась, всецело думая только о предстоящем турнире.

И, вот, мы подъехали к месту его проведения.

Большая площадка располагалась в центре, а со всех сторон восседали зрители, в основном, зрительницы и члены их семей. Такого многообразия красавиц даже трудно было себе представить. Бархат всевозможных оттенков, вышивка золотом и серебром, оторочка прекраснейшим кружевом. В этот день женщины старались надеть все самое прекрасное, что было в их гардеробе, каждой хотелось стать объектом внимания любимого рыцаря, или того, чей жаркий взгляд порой падал в ее сторону.

– Прошу вас, этот балкон открывает самый лучший вид. Синьор Лоренцо приготовил его специально для вас.

Действительно, с него открывался полный обзор площадки, именно в нужном ракурсе. Балкон был заботливо украшен шелком лазурного цвета и многочисленными цветами. На нем меня ждали, обитые бархатом кресла, тоже в голубой гамме.

– Это синьор Лоренцо приготовил, он хотел, чтобы вам было максимально комфортно.

Такая забота…

– Передайте ему, что я очень тронута…

С удовольствием опустившись на кресло, я заметила, что все смотрят на меня. Гости, мужчины и женщины, все повернули головы в мою сторону и разглядывают этот балкон.

Заметив мое замешательство, Никколо прошептал:

– Они долго хотели увидеть ту, кому балкон предназначен. Его желали занять многие для своих любимых, уж поверьте. Но синьор Лоренцо ни принимал никаких возражений.

– Теперь им интересно…

Сделав вид, что хочу рассмотреть поле для поединков получше, я приподнялась и встала. Всем взорам открылось мое платье.

Это было что-то невообразимое. Гул пересудов, разговоров, восхищенных возгласов прошел волной внизу. Я слышала только отдельные фразы:

– Интересно, откуда он привез ей такое платье? Из Венеции?

– Может Франция? Я что-о слышала об их мастерицах, – завистливо процедила дама, чья голова была украшена пышными красными розами.

– В любом случае, денег он за это отвалил немерено! – добавила пышная красавица с огромными черными глазами.

– Теперь Симонетте придется подвинуться…

Отголоски сплетен так и сыпались на меня, благодаря этому я смогла прочувствовать всеобщее любопытство. А это уже было прекрасно. Платье их заинтересовало, и они думают, где можно найти нечто подобное.

К балкону подошел уже знакомый мне мальчик. Тот самый, что торчал около моей лавки. Только не это… Я до последнего надеялась, что не увижу никого из своих бывших… Но, это я считала их бывшими, те думали совершенно иначе.

– Что тебе, мальчик?

Тот осмотрелся и заметив, что никого рядом со мной нет, а Никколо отошел, тихо произнес:

– Мой господин хочет вас видеть. Он здесь, совсем недалеко.

– Твой господин из ума, что-ли выжил? Он думает, что я на глазах у всех буду с ним беседовать?

– Тогда прочтите это. Он просил передать, если вы не захотите идти.

Я вздохнула и открыла записку…

– Наверное Лоренцо ей написал, – послышались пересуды сбоку.

Ага, теперь будут еще и сочинять про меня сказки…

Я читала:

«Если ты немедленно не придешь, меня ничего не остановит. Я всем расскажу, какой ценой ты получила дом и оплатила свои долги!»

Ну, не сволочь ли? Вся крови прилила к моему лицу. Именно сейчас, в тот момент, когда я чувствовала эйфорию от всеобщего восхищения и внимания, он пытается вмешаться…

– Где он, показывай, только быстрее!

Еще не хватало, чтобы меня заметили…

Я быстро вышла и прошла вслед за мальчишкой.

Хорошо, что я сидела высоко и мне не надо было проходить мимо всех этих людей, чтобы выйти наружу. Сержио ждал меня сразу за стеной, немного в стороне от места проведения турнира.

Он был мрачен, под глазами угадывались синяки. Наверное, заливал вином страдания накануне.

– Пришла…

– После твоих гадостей, как не прийти? И долго это все будет продолжаться?

Он явно был не в себе:

– Кем возомнила себя бывшая нищенка?

– И это означает, что ты будешь и дальше преследовать меня?

– А что? Расскажешь Лоренцо? Сомневаюсь.

Он схватил меня за руку, я попыталась ее отдернуть, в страхе, что нас кто-нибудь может заметить. Рука была лихорадочно-горячей.