Шрифт:
Закладка:
Торн ощетинилась. Почему он так отрицательно настроен? Словно она сама напросилась прислуживать за ужином.
Похититель ожидал, что она будет убираться весь день после единственного приема пищи, а затем подаст ему ужин. А отдых ей полагался? Крепко сжав губы, она кивнула и жестом попросила дворецкого вести за собой. Хозяин может ждать от нее почти круглосуточной работы, но она не будет для него наряжаться. Старик бросил на нее еще один суровый взгляд и двинулся вперед. Обеденный зал находился на первом этаже за широкими дубовыми двойными дверями, с вырезанными на них узорами и сценами. Как поняла Торн, они рассказывали какую-то историю. К черту предостережение дворецкого, как только у нее появится шанс изучить замок, она узнает об этой истории.
Похититель, все еще закутанный в огромный плащ, сидел за длинным столом, стоящем в центре непомерно большой комнаты. Не будь он таким огромным, вид одиноко сидящего человека в таком окружении можно было бы найти комичным.
Центр стола украшали свечи, а еду поставили с двух противоположных сторон.
Она нахмурилась, осознав, что стол накрыт на двоих. Тут жила женщина?
– Присоединяйся ко мне, – сказал мужчина.
– Нет, – без промедления ответила Торн. – Спасибо, – добавила она, прозвучав совершенно неискренне. Все ее тело болело. Она хотела только одного – лечь спать.
Негодяй поднялся и положил руки в перчатках на край стола.
– Ты присоединишься ко мне, – приказал он. – Садись.
Что-то в его позе с отставленной назад ногой, словно он собирался прыгнуть на Торн, инстинктивно заставило ее напрячься. Пошатываясь, она выбежала из комнаты, миновала очень удивленного дворецкого и направилась в свою комнату. Лодыжку кольнуло, но она пересиливала себя, двигаясь быстрее. В какой-то момент она услышала мужской рев.
Да. Точно, Оборотень.
Его гулкие шаги приближались.
Сердце девушки забилось быстрее.
Даже с поврежденной ногой ты быстрее.
Ложь. Она случайно оглянулась и увидела, что мужчина находится в нескольких дюймах от нее. Черный плащ развевался за его спиной, подобно черным крыльям.
– Черт! – вырвалось у нее, сердце в панике заколотилось от одного его вида. Посмотри, какой он огромный. Не раздумывая, она всем весом навалилась на ближайшую дверь слева от себя, испытав облегчение, когда та поддалась и впустила ее внутрь.
Торн закрыла ее и заперлась за долю секунды до того, как мужчина начал колотить по ней.
– Открой дверь!
– Никогда!
Она судорожно глотала воздух, уставившись на тяжелую дверь, окованную железом и деревом. Петли заскрипели. При желании он может выбить эту дверь. Невероятно.
– Ты не можешь сидеть там вечно! – взревел он.
– Могу! – заорала в ответ Торн, понимая, что ей не следует так сопротивляться. Но в ее натуре было реагировать таким образом, она ничего не могла с собой поделать. Он хищник, она – добыча.
Повернувшись спиной к двери, она опустилась на ковер. В этой комнате, как и в ее спальне, мебель покрывали белые простыни, стояли разбитые зеркала, а в остальном – запустение.
Почему все разрушено? Что же здесь произошло?
Еще один удар в дверь. Она уставилась на нее.
Что же он за Оборотень? Мужчина в капюшоне с его телосложением никак не мог оказаться таким же быстрым, как она. Еще несколько шагов, и он обогнал бы Торн, которая обычно обгоняла всех. Он не медведь. Они слишком медлительны. Лев? Нет. Он слишком громоздкий. Головоломка, вне всяких сомнений, но она их любила.
Торн не осмеливалась отпереть дверь, пока не прошло несколько долгих часов. С удовлетворением отметив, что ее разгневанного хозяина нигде не видно, она захромала обратно в свою спальню, волоча ноги и чувствуя, как тяжелеют веки.
Через силу Торн обыскала комнату на наличие потайных ходов, но ни одного не обнаружила. Девушка снова придвинула комод к двери и забралась в постель вместе с верным канделябром.
Еще какое-то время ее мысли заполняли монстры, а затем она провалилась в сон.
Глава двадцать вторая
Торн
На следующий день Торн проснулась и поняла, что нога болит даже меньше, чем вчера.
Как такое вообще возможно? Вчера вечером она бегала. По идее, ее состояние должно ухудшиться. Может, тут что-то добавляют в еду?
Девушка вылезла из постели и встала, перенеся вес тела на травмированную ногу. Она почувствовала слабый зуд, но боли больше не ощущала.
– Нет смысла раздумывать о причинах, – удивленно произнесла Торн.
После вчерашней тяжелой работы, а также побега от мужчины в капюшоне, она ожидала, что ее тело будет разбито. Однако Торн чувствовала себя свежей и бодрой. И тут она заметила серебряную ванну у окна, которая раньше там не стояла. В ней блестела до краев налитая вода. Рядом стояла маленькая табуретка, на которой лежали губка, щетка для волос и гребень.
Какого. Мать его. Черта? Торн нахмурилась и посмотрела на дверь. Долбаного комода рядом снова не было.
– Я не слышала, чтобы кто-нибудь входил, – пробормотала девушка. Она скрестила руки на груди и уставилась в пол. К ней никто не прикасался, но она терпеть не могла быть застигнутой врасплох. Как они пробирались внутрь так, что она ничего не слышала? Ее что, накачивали чем-то?
Разберешься потом. Сейчас прими ванну.
Подняв серебряный канделябр, она поставила его рядом с ванной, а затем скинула с себя одежду и устроилась в ней. Ей плевать на то, что хозяин замка мог ворваться в комнату. В конце концов, он уже видел ее обнаженной. Больше от него нечего скрывать. Если же он планирует наказать ее за вчерашний побег, то на этот случай рядом с ней стоял верный подсвечник. Удар по лицу или мужскому достоинству может причинить немало боли.
Вода была восхитительно горячей, почти обжигающей кожу. Торн наслаждалась каждым моментом. Отмокнув в течение нескольких минут, она опустила голову под воду и пальцами аккуратно выпутала волосы из той непонятной массы, в которую они превратились. Это занятие заняло некоторое время. Вода стала коричневой из-за оставшейся на волосах краски. Когда она наконец вымылась, а после вытерла свое тело и расчесала белые волосы, то снова стала похожа на саму себя.
Она выбрала простое голубое платье и кремовый передник.
Торн старательно не замечала оставленное на стуле рядом с ванной более роскошное платье. Подобная одежда не подходила таким, как она. К тому же зачем портить столь прекрасную ткань уборкой? Это расточительство.
Одевшись, она подошла к двери и распахнула ее. У порога стоял поднос с едой и прикрепленной запиской:
