Вогра перехватила микрофон другой рукой. Обворожительно улыбнувшись, она пристально посмотрела в глаза раскрасневшемуся от счастья и волнения именитому режиссеру-триумфатору, окинула заинтересованным всеохватным взором парадную напомаженную аудиторию зала и, подмигнув в телекамеру, вновь поднесла микрофон к губам…

Вогра родилась в двухкомнатной берлоге в самой глухой чащобе осинового леса где-то то ли под Костромой, то ли под Ярославлем в семье обычных троллей. Воспитывал ее отец, уважаемый многими Короед Костогрызович, всю свою долгую, полную ничтожных свершений жизнь, проработавший по месту обитания.

Маму Вогра не помнила. Та погибла на службе, когда, не рассчитав собственных сил, вышла на рельсы и пыталась напугать электричку. В людских газетах тогда написали, что под поезд попала гигантская горилла неизвестного науке вида, непонятно каким образом забравшаяся в столь умеренно-климатические широты. Но свои, лесные, говорили, что мама была на обезьяну, пусть даже человекообразную, нисколько не похожей, наоборот – ужасно милой тварью, полной противоположностью приматов. Мол, Вогра статью и мордой уродилась в нее, а вовсе не в папу, в облике которого изредка проскальзывало что-то неуловимо-гуманитарное. Должно быть, бабка в молодости втихую грешила с лесорубами.

С самого раннего детства Вогра старалась во всем помогать родителю. Вместе с папой они целыми днями ловили разных лисиц, волков, ежей и зайцев, разбирали их «на запчасти», заживо сдирали шкуры с неосторожных лосей, кабанов и медведей, кидались сухими бревнами в охотников, грибников и туристов, разрушали бобровые плотины и разоряли птичьи гнезда, резво и отчаянно весело топтали надменные красноголовые мухоморы… Много еще чем полезным занимались. В общем, жили как настоящие тролли.

Но однажды в Вогриной жизни случился, как говорят мудрецы, крутой перелом. Возле кострища, оставленного туристами, среди пустых бутылок и обглоданных куриных костей, юная тролльчиха нашла удивительную штуку. Яркую и красивую, как осенний лес. Блестящую и с множеством картинок.

Отец не знал, что это за диво. Пришлось обратиться к кикиморе, которая слыла на весь лес всезнайкой и мастерицей-универсалкой.

– Это глянцевый журнал, деточка, – кикимора ласково погладила Вогру по бугристому, заросшему густой шерстью черепу. – В нем люди читают про красивую жизнь.

– Как это – читают? – не поняла тролльчиха.

– А вон те закорючки черненькие, что кривые вязальные петельки, видишь? – кикимора ткнула пальцем в страницу.

– Ну, – кивнула Вогара.

– Это буквы, деточка. Кажная буковка есть знак, из которых слово складывается…

Вогра оказалась ученицей в высшей степени прилежной и не без способностей. За два года усердных занятий таки обучилась под пристальным оком кикиморы человеческому чтению по блестящему журналу.

Но ладно б – просто читать выучилась. Что с того? Грамота, как говорится, она и в Эфиопии – грамота. Нашей же тролльчихе теперича «красивой жизни» захотелось. И не в осиновом среднерусском лесу, и даже не в тайге сибирской, а в человеческом городе. И не в каких-нибудь Костроме – Ярославле провинциально-незатейливых, а в самой столице.

Опять кикимора помогла. Нашла где-то в лесу нестарую еще туристку, что не так давно заблудилась в чащобе, уснула в сугробе и от несусветного холоду в рай душу отпустила. А дальше понеслось!

Даром что кикимора на весь лес кудесницей-рукодельницей слыла, обратила она нашу тролльчиху за несколько мучительно-болезненных процедур в почти настоящую человеческую девушку, взяв за эталон так кстати замороженный труп. Ох и визжала же Вогра! От щекотки, пока густую шерсть вострым ножом с нее снимали. И от боли адской, когда кикимора ей на теле груди-талии снимала-комковала.

Результат превзошел все ожидания. Даже отец родной не узнал. Ох, как он орал и лапами размахивал, увидев «человеческую женщину» возле родового гнезда!

Долго потом Вогра смеялась. И уж в поезде, и пока по лесу шла в сторону станции, снабженная добросердечной кикиморой людской одеждой с плеча бедной туристки да цветными бумажками, найденными в карманах, что – тролльчиха это из того же журнала прознала – люди деньгами называют. Плюс, рекомендательное письмецо и адресок один нужный, по коему доставить его надобно, получила.

– Ты, Вогрушка, ни о чем не беспокойся, – ворковала ей под ёлкой добрая кудесница, наставляя в дорогу. – У меня в Москве сестрица родная уж с четверть века живет. Работает в Министерстве культуры. У нее первое время и перекантуешься.

– Спасибо тебе, карга старая, – у Вогры при прощании даже слезы на глаза навернулись, чего досель ни разу в ее жизни не случалось. – Век твоих мерзопакостных зенок выразительных не забуду, душенька.

Кикимора от умиления тоже растрогалась:

– Иди ужо… тварюга безобразная. Иди, а то, боюсь, не отпущу. Как дочь мне стала…

В столице Вогра кое-как устроилась. Помогла Клавдия Тихоновна, родная сестрица той самой кикиморы из отчего осинового леса. И сама натуральная кикимора, хоть министерская и вполне очеловечившаяся.

– Значит, так, тролльчиха, – сказала городская нелюдь, прочитав рекомендательную писульку от близкой родственницы. – Дикие свои правила в городе забудь. Рвать и кусать здесь никого не следует, в психушку загремишь – до самой смерти не выберешься. Мелких пакостей на людях тоже старайся не показывать. Для этих целей люди ненастоящий виртуальный мир придумали. Интернетом называется. Вот там шуруй сколько хочешь, вряд ли нарвешься. Пользоваться научу. Ясно?

– Ясно, – покорно кивнула Вогра.

– Поживешь пока у меня, на работу тоже пристрою, – продолжала Клавдия Тихоновна. – Слушай! А давай-ка мы тебя сначала выучим! Пристрою в институт культуры, у меня там связи. А? Окончишь, к себе в министерство возьму. Как тебе такой вариант?

– Не знаю, – попыталась улыбнуться Вогра.

– А я знаю, – хищно оскалилась кикимора. – Решено. Будешь студенткой. И никаких родовых имен. Отныне ты Варвара Федоровна Осиновая. Отец – Федор Константинович. Запомнила?

– Запомнила, – Вогра схватывала все на лету.

– Ну а коль запомнила, пошли в паспортный стол документы справлять. Взамен утерянных…

Все пять курсов в институте пролетели для Вогры быстрей мгновения. Училась она всегда с удовольствием. Да и, как оказалось, добрая половина студентов, ее бестолковых сокурсничков, такие же замаскировавшиеся под людей тролли, кикиморы и лешие. Все, черт их забери, в нерезиновую столицу рвутся, падкие на красивую житуху. Не только люди, но и нечисть разных мастей.

А уж в Интернете-то своих сколько! Зайди на любой форум, пусть даже с самой серьезной темкой для обсуждения, как-то – «Ядерная катастрофа в Японии». Читаешь-читаешь советы и соболезнования, ан вдруг реплика бестолковая под ником типа «appsurt_013»: «маччи жадов, хахлофф & нигерув @[хDD». Ага, свой!

Вогра и сама такой детской ерундой частенько забавлялась. Не без удовольствия, надо сказать. Надо ж природу происхождения поддерживать! Опять же, круг общения в среде единомышленников и соплеменников пополняла.

В «человеческой» своей