— Да, Ваше превосходительство.

— Ну и славно. А у нас тут такая штуковина… В общем, если в двух словах, то отправил давеча Петр Андреевич, —обер-полицмейстер кивнул на румяного подчиненного в очках, — своего человека к владельцу складов на Гончарной, и вот что выяснилось. Арендовал их странного вида человек. Лица его он не видел, из примечательного… весь в черное завернут, и в руках у него трость черная.

— Вот эта, — продемонстрировал Меркулов Его превосходительству трофей и тут же объяснился: — Досталась нам после вчерашней драки.

— Дьявол! — выругался обер-полицмейстер и ударил кулаком по столу. Было видно, что он взбешен не на шутку. — Этот мерзавец ушел?

— Да, к сожалению.

Его превосходительству потребовалось время, чтобы успокоиться. Полицмейстеры, и прежде не отличавшиеся особенной разговорчивостью, ныне и вовсе затаились, перестав дышать. Константин Никифорович подобрался, доблестный «гусар» — Николай Соломонович — по-детски вжал голову в плечи, а Петр Андреевич, до этого почти лежавший в кресле, сел прямо. И когда с лица Александра Александровича сошла краснота, ноздри прекратили гневно раздуваться, а в глазах перестали сверкать молнии, Его превосходительство продолжил:

— Дело принимает совсем дурной оборот. Мало того что этот Черный человек замешан сразу в двух делах, одно из которых громкое, так еще совершил нападение на пристава следственных дел, моего служащего!

— Нельзя знать наверняка, человек ли это, — заметил господин. К слову, его голос звучал все так же спокойно, как и ранее. — Лица его никто не видел, рук тоже. Роста он меньше обычного.

— Ну, вряд ли он аховмедец, — усмехнулся обер-полицмейстер.

— Конечно, непохож, — согласился титулярный советник, — а это здесь при чем?

— Так с владельцем складов, тем, который Черного описал, незнакомец расплатился золотыми аховмедскими монетами. Потому и вопросов никаких не было. Золото обладает силой затыкать любопытные рты.

— Покамест это ни о чем не говорит. Аховмедские монеты могли использоваться нарочно, чтобы мы связали ограбление с убийством Логофета.

— Слишком уж закрученно получается, ну да ладно. Может, ты что в Черном заметил, шрам какой или иную особенность?

— Ничего, — развел руками Меркулов. — Вместо лица черная маска, даже рассмотреть не смог, темная одежда, плащ, трость… вот, — он продемонстрировал новое оружие, которое свободно вышло из ножен.

— Матерь Божья, так вот как он этого несчастного аховмедца загубил.

— Именно, — согласился Витольд Львович.

— И как нам теперь сыскать этого Черного злыдня? Конечно, по всем участкам и даже околоткам его приметы разослали, да только что там интересного? Всякого теперь, кто в черном плаще рыскает, останавливать?

— Можно через Элариэля попробовать разузнать что занятное, — предложил Меркулов. — Или его еще не сыскали?

— Да нашли, — скривился Его превосходительство, а первый полицмейстер при тех словах аж вздрогнул. — Люди Константина Никифоровича обнаружили. Да только теперь вряд ли чего эльфиец расскажет. В морге тот Элариэль лежит, заколотый.

Орчук заметил, как Витольд Львович сжал кулаки, так, что те аж побледнели от отхлынувшей крови. Мих и сам понимал, дело теперь дрянь. Сели они, все они, в большущую грязную лужу. А как выбираться оттудова, непонятно.

— Он в морге, Ваше превосходительство?

— А где ж ему еще быть? Истинно там.

— Если вы не против, я бы хотел взглянуть на тело.

— Да сколько угодно, Витольд Львович. Я уж всякую надежду потерял. Чувствую, последние дни в должности отбываю. Делай что хочешь, от меня тебе полный карт-бланш.

— Еще кое-что, Ваше превосходительство, — Меркулов уже почти дошел до двери, но вернулся. — Я тут на пепелище нашел кое-что да в суете запамятовал показать, так и езжу второй день. Вот, — титулярный советник достал оплавленное золотое перо и отдал обер-полицмейстеру.

— А вот это интересно, позвольте, — Петр Андреевич встрепенулся так, что чуть не обронил очки. — Перо-вольница.

— Ну что нам с того? — пожал плечами Александр Александрович. — Жалко, другого слова не скажу, потеряна вещица.

— Ваше превосходительство, посмотрите, — толстенький полицмейстер указал на черные каменья, — ведь ранее это были бриллианты, а теперь графит. Это может значить только одно… Витольд Львович, вы можете ехать, мы теперь сами разберемся.

Меркулов кивнул и вышел прочь, а орчук, даже не разгибаясь в челобитье, попятился за ним. Чувствовал Мих, что день будет суетный. Самое же мерзкое, что опять с беготни начался — и поесть толком не успели.

***

Несколькими часами ранее

Ночная мгла окутала пристройку у дальнего выхода из полицмейстерства, как отчаянье окутывает потомственного дворянина, получающего менее двухсот рублей жалованья в месяц и пытающегося одновременно с этим покупать новое платье и посещать приличные собрания. Главное учреждение, занимающееся именно тем, чтобы в темное время суток жителям Моршана жилось в высшей степени покойно, затихло и само. Редко где скрипнет половица или застучат по лестницам сбитые каблуки фельдфебеля, но двое, пришедшие сюда в этот поздний, а скорее даже ранний час, все равно замолкали, прислушиваясь к постороннему шуму.

— Что ж ты, раззява, на глаза ему попался? Сказано тебе было, следить, не вызывая подозрений, — качнулась тень повыше.

— Магия, — только и ответил низкий собеседник.

— «Магия», — передразнил его первый. — И трость дурацкую у тебя отобрал.

— Могу вернуть, — предложил низкий. — Меркулов силен днем, но когда-то даже ему нужно спать.

— Ага, не ровен час, еще на орка его сторожевого наткнешься, чурбан ты эдакий!

— Большой, но неловкий, легкая цель, — как-то не слишком эмоционально ответил низкий, будто речь шла о сорте копченой колбасы. — Могу и титулярного советника сразу…

— Болван! Не дай бог что с Меркуловым случится — я тебя в порошок сотру. Нужен он нам еще, для осуществления плана.

— Моему хозяину нужно только одно, чтобы святыня была переправлена в Тарстоун. Сколько людей или прочих погибнет при этом — ему неинтересно.

— Удила пусть твой хозяин закусит да терпения наберется. После ограбления императорского музея каждый корабль или дилижанс из Славии проверяются, а уж в столицу Великогоблинарии — тем более. Ждать надо, а пока святыня у меня побудет, ничего с ней не сделается. Будет дополнительная гарантия моей сохранности, ведь всей суммы я так и не увидел.

— Полностью всю сумму вы получите после передачи святыни, — голосом заводного болванчика, точно не в первый раз этот