— Я ни к кому не вернулась, мама, — отвечает Эдди, вздыхая. — Можно я просто пойду переоденусь? Здесь есть какая-нибудь одежда, в которую я могла бы переодеться?

— Я не знаю, почему вы двое оставили ужин и пошли бегать по улице под дождём, — говорит Венди, поворачиваясь и идя по коридору. Мы следуем за ней, и я замечаю, как сильно изменился дом с тех пор, как я был здесь в последний раз. Всё было отремонтировано, современно, чисто и лишено очарования. Это подходит матери Эдди. — Я попрошу горничную принести вам сухую одежду. Честно говоря, о чём, чёрт возьми, вы двое хотели поговорить под проливным дождём?

— Я рассказывал Эдди, почему все стали называть меня Кэннон после того, как я уехал из дома, — отвечаю я. Рядом со мной Эдди задыхается. Она пытается скрыть это, несколько раз кашлянув, но её лицо красное.

— Видишь? Ты застигла свою смерть там, и теперь ты истощаешь свой голос кашлем. Я попрошу горничную принести вам горячего чая. Я бы не подумала, что рассказав Эддисон о своём втором имени, вы станете бегать по улице, как пара сумасшедших. Кроме того, разве вы не разъезжали на танках или что-то в этом роде? Кажется, очевидным, что я должна обращаться к тебе так. Я имею в виду, ты же солдат.

— Я был морским пехотинцем, Венди, — поправляю я её с раздражением в голосе. — На самом деле, это была долгая история, которую было трудно рассказывать.

Я подчёркиваю эти слова, надеясь, что Эдди понятен намёк, и по тому, как она сейчас практически согнулась пополам, я вижу, что так оно и есть. Я не могу сказать, смеётся ли она, кашляет или умирает от смущения.

Злая Стерва закатывает глаза:

— Я сказала полковнику, что нанять тебя было неразумной идеей. Выходить из-за стола во время ужина было бессовестно. Я так зла на тебя, что едва могу на тебя смотреть.

Если бы она с трудом могла говорить, было бы намного лучше.

Она жестом отпускает нас.

— Идите, — говорит она, — в свои старые комнаты — теперь это комнаты для гостей. Но вы сможете найти дорогу. Бентоны остановились в гостевом доме. Утром у вас будет возможность искупить свою вину.

Эдди кивает:

— Как скажешь, мама.

Она быстро поднимается по лестнице, я уверен, радуясь возможности вырваться из-под проницательного взгляда своей матери.

Злая Стерва прищуривает на меня глаза.

— Эдди — это катастрофа, — говорит она. — Постоянно саботирует себя на каждом шагу.

— Единственное, что близко к катастрофе, которую я видел — это вмешательство тебя и моего отца в её жизнь, — отвечаю я.

Злая Стерва самодовольно улыбается.

— Ты всегда питал к ней слабость, не так ли? — спрашивает она. — Ты всегда был слеп, когда дело касалось её. Я сказала об этом твоему отцу, и он настаивал, что ты другой. Морские пехотинцы изменили его, сказал он. Он несёт ответственность. Заслуживает доверия. Эдди всегда равнялась на него. И ты вернулся в её жизнь буквально недавно? Ты думаешь, что знаешь её?

— Ей двадцать два, — говорю я, — а не семнадцать. Ты её менеджер и всё. Ты не управляешь её жизнью. И, с моей точки зрения, она хорошо справилась с этим.

Мать Эдди смеётся.

— Она чуть не потеряла контракт со звукозаписывающей компанией, — произносит она. — И ты ничего не знаешь. Ты думаешь, она не переписывается со своим парнем? Или не встречается с ним тайком? Спроси её об этом. Ты думаешь, что справишься с ней? Она очаровывает тебя так же, как и всех остальных.

Гнев захлёстывает меня при мысли о том, что Эдди может быть с кем угодно, а тем более с бывшим парнем-придурком, которому лучше не попадаться на глаза, да поможет мне Бог.

— Ты думаешь, я не справляюсь со своей работой? Уволь меня.

— Я не собираюсь тебя увольнять, — говорит Злая Стерва. — Это заставило бы её взбунтоваться ещё больше. Но ты будешь держать меня в курсе происходящего. Я её менеджер. Мне нужно знать.

— Каждую деталь, — отвечаю я, мой тон сочится сарказмом. — Должен ли я сообщить тебе, что она ест и во сколько сред? Я могу прислать фотографии, если хочешь.

— Ты грубый, — говорит она.

Я пожимаю плечами:

— Думаю, вы можешь убрать человека из морской пехоты, но ты не можешь убрать морского пехотинца из человека, да?

Она морщит нос, глядя на меня так, словно почувствовала запах чего-то отвратительного:

— В армии тебя не учили дипломатии.

— Дипломатия точно не является приоритетом, — говорю я. — Есть ещё какие-нибудь советы по работе?

— Следи за собой, Хендрикс, — произносит она. — Эдди обведёт тебя вокруг пальца в мгновение ока. Она манипулятор.

— На самом деле, я думаю, ты её с кем-то путаешь, — отвечаю я. — С собой.

Я поворачиваюсь, чтобы подняться по лестнице, задаваясь вопросом, подозревает ли она что-нибудь между своей дочерью и мной. Интересно, то, что произошло снаружи, или, чёрт возьми, мысли, которые у меня были, написаны у меня на лице?

Глава 16

Эдди

Пять лет назад

— Он уехал сегодня утром, — говорит Грейс, плюхаясь на мою кровать. — Я думала, ты знала, что он уезжает. Ему пришлось явиться в учебный лагерь.

У меня такое чувство, будто кто-то ударил меня в живот.

— Я думала, он попрощается.

Грейс переворачивается на спину и накручивает на палец длинную прядь тёмных волос.

— Это странно, да? — спрашивает она. — Он попрощался со мной прошлой ночью. Я полагаю, поскольку ты была в кино, он не хотел беспокоить тебя, когда ты вернулась?

— Вероятно, — у меня кружится голова, и мне приходится сесть.

— Что не так? — спрашивает Грейс. — Ты выглядишь бледной. Тебе принести содовой или чего-нибудь ещё?

— Нет, я… — начинаю я. Что я могу сказать? Я влюбилась в своего сводного брата, и он поцеловал меня, и я была достаточно наивна, чтобы думать, что это что-то значит для него. Потом я услышала, как он рассказывал всем своим друзьям ужасные вещи обо мне, но я всё ещё думала, что он мог бы в последнюю минуту признаться в любви, прежде чем уйти в морскую пехоту.

Я полная идиотка, девочка, которая прочитала слишком много сказок.

— Что такое? — Грейс садится. — Это ведь не из-за Хендрикса, не так ли?

— Хм? — спрашиваю я, отвлекаясь от своих мыслей о Хендриксе. У меня сводит живот при мысли о том, что он вступит в морскую пехоту.