Марк вежливо пожал руку Калуму и Гарриет.

– Очень приятно.

– Взаимно, – пробасил Калум. Судя по легкой растерянности, промелькнувшей в его глазах, он не знал, следует ли ему обменяться рукопожатием и с Джейми, но в конце концов, заметив вытянувшееся лицо последнего, принял правильное решение и убрал руку.

В следующее мгновение все взгляды устремились в мою сторону, и я почувствовала себя крайне неловко. К счастью, Джейми довольно быстро взял себя в руки и поспешил меня представить.

– Это Бет, – сказал он.

– Папина подружка, – пояснила Оливия.

– Спасибо, Оливия, – кивнула Гарриет. – Я так и поняла.

– Приятно познакомиться, Гарриет. Приятно познакомиться, Калум.

Мы пожали друг другу руки. В течение следующих нескольких секунд никто, казалось, не знал, что сказать. Наконец Грейс принялась щебетать что-то о фестивале и достоинствах фолк-музыки как «уникального культурного явления». Положение спасла Гарриет. Поглядев на часы, она сказала:

– Прошу извинить, но нам пора. Мы записались на занятие в мастерскую ремесел, где учат шить одежду для игрушечных медвежат. Надеюсь, мы еще встретимся. Девочки, идемте, не то опоздаем. Приятно было повидаться с тобой, Грейс.

Они с Калумом повернулись и быстро зашагали куда-то в сторону. Оливия и Эмили бросились следом, на бегу бросив Джейми небрежное «Пока, папочка». Впрочем, он и без этого выглядел уничтоженным и раздавленным.

– Я даже не знал, что Гарриет с кем-то встречается, и вот на тебе! Она появляется с каким-то прохвостом, который помогает моим дочерям шить штанишки для игрушечных мишек! – пробормотал он.

– Ох, милый! – ахнула я. Я хотела как-то утешить его, но Грейс успела раньше. Схватив Джейми за руку, она развернула его лицом к палатке, где торговали пивом.

– Ты же знаешь, девочки никого не любят так, как тебя! – услышала я. – Ты для них – лучший отец на свете!

Именно это собиралась сказать ему я.

– Да, наверное, – уныло отозвался Джейми.

– Так и есть! По сравнению с тобой все остальные мужчины ничего не стоят. Пойдем-ка, выпьем по кружечке пива, пока не начался концерт, а потом послушаем музыку. Лично меня фолк-музыка всегда вдохновляет.

Вот так вот. И что я за женщина, если позволяю другой утешать моего мужчину?

– Наверное, это действительно тяжело – увидеть со своими дочерьми другого человека, – сказал Марк, когда мы тоже двинулись к пивной палатке.

Я молча кивнула, размышляя о том, чувствует ли себя Калум так же неуютно в роли отчима, как я – в роли мачехи. Жаль, что я не смогла обменяться с ним впечатлениями и выработать наилучшую тактику.

В музыкальном павильоне, представлявшем собой огромный полотняный шатер наподобие циркового, мы сели на грубые деревянные скамьи: Джейми и Грейс посередине, мы с Марком по краям.

– Ты как? – спросила я Джейми, взяв его за руку.

Он храбро улыбнулся.

– Бывало и лучше. Я же не могу помешать Гарриет встречаться с кем она хочет, так что… Просто это еще одна вещь, с которой нужно смириться.

– Грейс права. Никто и никогда не заменит девочкам тебя.

Он вздохнул.

– Я знаю.

Фолк-группа на сцене начала исполнять свою программу. Одна композиция следовала за другой, причем, на мой взгляд, каждая последующая песня мало чем отличалась от предыдущей. Я продолжала держать Джейми за руку в надежде, что музыка действительно сможет его как-то подбодрить и что когда-нибудь в будущем он все-таки сумеет примириться с существованием Калума – хотя бы только потому, что он любил дочерей и их счастье было для него важнее всего на свете.

А потом я вдруг подумала о том, понравились бы Оливии и Эмили розыгрыши и шутки, которыми было наполнено мое детство. Возможно, да. И даже скорее всего. Дети обожают незатейливый юмор. Мне, во всяком случае, очень нравилось, когда Марк подговаривал нас с Рози спрятаться за холодильником, а потом выскочить и обстрелять бедного Ричарда из наших водяных пистолетов. Или подложить на диван подушку-пердушку и ждать, пока на нее кто-нибудь сядет. Марк и сам с огромным удовольствием принимал участие в этих забавах, хотя был старше нас.

Бедные Ричард и Сильвия! Их терпению позавидовал бы и святой. В любом случае, они оба очень умело скрывали свои подлинные чувства.

Впоследствии Марк открыл для себя футбол, автомобили и девушек и несколько охладел к розыгрышам, но я твердо знала: он будет, как прежде, смеяться до упаду, если кому-то удастся разыграть его, подсунув искусственные собачьи какашки. Есть вещи, которые не меняются, и это хорошо.

В перерыве мы с Марком отправились в бар, чтобы выпить еще пива, оставив Грейс и Джейми оживленно болтающими о его последнем проекте.

– Как ты думаешь, почему Грейс и Джейми не сошлись, когда учились в университете? – спросила я у Марка, пока мы ждали, чтобы нас обслужили.

– Кажется, он познакомился с Гарриет еще раньше, – ответил мне Марк. – Впрочем, насколько я знаю, все они были из одной компании: Грейс, Гарриет, Джейми… Кроме того, Грейс суждено было встретить меня, да?

Я знала, что, будучи до мозга костей математиком, регулярно задумывающимся о происхождении Вселенной и других глобальных проблемах, Марк просто не может верить в судьбу или в предопределение, но я не стала заострять на этом внимание. После пива, выпитого на пустой желудок, у меня уже немного шумело в голове, к тому же мне было очень приятно его общество. Вот почему я сказала – довольно-таки игривым тоном:

– Значит, твою встречу с Грейс предсказал какой-нибудь специалист по астрологии?

Он кивнул.

– В точку. Кстати, тебе известно, что во Вселенной двести миллиардов триллионов или двести секстиллионов звезд?

Я задумалась ненадолго.

– Кажется, ты мне это уже говорил. Только я совершенно уверена – в прошлый раз ты сказал, что их – двести секстильонов и одна.

Марк рассмеялся.

– Ты права. Извини. Господи, ты даже представить не можешь, как мне приятно снова тебя видеть!

Но я-то как раз могла представить.

– Рози просила проверить, все ли у тебя в порядке. Ну как – все в порядке?

Вопрос заставил меня мгновенно протрезветь. Отвечать на него следовало предельно честно. Только несколько минут назад Марк сообщил мне, что Джейми стал намного счастливее после того, как я переехала к нему в Или. И все же я никак не могла забыть тот день, когда покинула Долстон, не могла забыть ту душевную сумятицу, которую я испытывала, пока Джейми вел взятый напрокат фургон с моими вещами по знакомым до последнего камешка улицам. Я даже высунула голову в окно