Шрифт:
Закладка:
Перед балдахином – толпа девушек. Прошел жених сквозь девичью толпу, перед балдахином встал.
Дружки его, чтобы в таком деле одного не оставлять, сбоку встали.
19
Невеста следом за ним по коврику подошла.
Лицо под белоснежным покрывалом, голова шелковым платком повязана. Безрукавка из бекасама, платье атласное, на ногах сапожки. На лбу – позолоченные подвески. Подвески в лучах невестиных глаз сверкают-переливаются.
В ушах – серьги и восемь длинных ожерелий-зебигарданов. В зебигарданах бирюза переливается.
В туйхане от сайгачьей травы[27] аромат стоит. Трава эта у девушек за ушами[28], на груди…
Девушки невесте, парни жениху кричат:
– Гляди в оба! Не зевай!
Говорят же, кто – жених или невеста – первый другому на ногу наступит, то в семье главой будет!
Невеста с жениховых ног глаз не отрывает. Слева заходит. Левой ножкой наступить пытается.
Жених ловко невестину правую ногу к курпаче прижал, да и наступил на нее.
Дружки торжествуют – ха-ха, хи-хи.
– Жених наступил, жених – глава! – кричат.
20
Стоят жених-невеста рядом.
Дружки жениха вокруг них кружком. С девушками шутками-намеками перебрасываются.
Сердце сердце ищет, глаза – глаза. То влюбленно-влюбленно глянут, то кокетливо, насмешливо.
Играют глаза, веселятся.
А сердцá вздыхают, трепещут.
Какое сердце полюбило, какое – полюбили.
В одно прежняя боль вернулась, в другом новая боль проснулась…
21
Ярко подвески на лбу сверкают. На висюльках серебряные завитки-миндалики, стеклянные бусы кольцами.
На груди – амулеты-треугольнички, нозигарданы[29], подвески в три ряда, в четыре ряда бусы коралловые.
На головах шали, платки «лошадиное копытце», «белая шелковица», «кулми», «черная шелковица», серебристые платки, платки из тонкого шелка развеваются.
Тюбетейки теснятся: с узором крестовым, миндальным, четырехлепестковым, бахмальтепинские…
Взял народ радугу с неба и перенес ее на ткань. Имя ей – атлас.
Вон как на наших матерях, сестрах, дочерях атлас переливается!
Атлас достойного цвета заслуживает, цвет – достойного названия. Хан-аталас маргиланский, Вечерний Самарканд, Маргиланский факел, Ферганские дороги, Восьмиударный[30], Лейли, Гюли, Ширин, Луноликая, Шотикапак, Арба-шалаш, Царь-баран, Брови-стрелы, Золотой ключ…
В году четыре времени года. У каждого времени свои цвета. Весна – Цветник, лето – Солнце, осень – Милый дружок, зима – Мрамор.
Перенес народ времена года на ткань: Вечная весна, Цветущий сад, Райхон, «Гюль и Навруз»[31], Ночная красавица, Капустный лист…
Атлас – летопись народа. В атласе – и беды его, и пиры.
Атлас – напев, древний и нескончаемый напев народный.
22
Собака лает —
старуха помирает.
По волосам проведут —
за руку возьмут.
23
Смотренье в зеркало – еще одна забава.
Женщины жениху-невесте зеркальце подносят.
Те первый раз в зеркальце должны друг друга увидать. Когда невеста смотрит, жених не смотрит, жених смотрит – невеста в зеркальце не глядит.
Женщины головы невесты-жениха по очереди берут, лицо в зеркальце направляют.
Друг с другом говорить не дают!
Жених с братом невесты, невеста с братом жениха шепотом говорят:
– Родителям, которые нас вырастили-подняли, тысяча поклонов!
– Старшим братьям-сестрам и того больше.
– Чтобы верными друг другу были до самой смерти.
– Чтобы и после нашей смерти…
– Наши дети…
– Чтобы держались друг за друга!
24
Опустился полог.
Жених-невеста – под пологом.
Две старухи – снаружи. Пряжу прядут-прядут, молодые годы вспоминают, о том, как сами невестами были. Сидят, глаз не смыкают. Новобрачных стерегут.
Подходят к пологу, где жених и невеста.
Невеста то на полог глянет, то на жениха. Поглядит и – жениху:
– Не сердитесь так, перед бабушками стыдно.
Жених на невесту с упреком глядит. Поглядит, и говорит:
– Что так трудно было сразу «да» сказать? Друзья уже, как солома, пожелтели!
У невесты на губах усмешка заиграла.
– Если сразу «да», то «не терпелось невесте» скажут. – А я бы, честно, сразу «да». Не сидел бы, как истукан.
– Женихам это не обязательно, это для невест обычай. На самом-то деле, еще когда первый раз спросили, мы уже «да» подумали…
Тут старухи забеспокоились, что под пологом как-то слишком тихо. Одна стала тихонько край полога поднимать. Другая туда локотком-локотком. Заглянули под полог, обстановку изучают.
– Э-э! – говорят. – Что так долго собираетесь? Нас стесняетесь, что ли? Нас зачем стесняться – мы тоже невестами бывали…
Закрыли полог.
Тут под пологом засмеялись-захохотали…
Старухи тоже захихикали, рот ладонью прикрыли, друг дружку в бок толкают, друг дружку щипают, хохочут:
– Ну, слава Богу, слава Богу…
Светать начало.
Жених полог покинул.
25
Стемнело.
Человек человека не узнает.
Жених с друзьями к невесте отправился.
Стали кружком вокруг полога.
Дружки поели плова на льняном масле, ушли.
Жених один остался.
Тут и невеста вошла.
Поправила занавеси на окнах. В такче[32] свечу затеплила. Свет погасила. Вошла со свечой под полог.
Вошел жених туда на свет свечи. Голову на подушку-валик опустил. На свечу глядит.
Невеста платок к груди прижала. На плечи накинула, закуталась. На горящую свечу беспокойно смотрит.
26
…Серые горы, серые холмы. Арчи – зеленые. Холмы – как горбы. Или как каменные сковороды. Орешины – большие-большие.
На плечах девушки кувшин, к роднику идет. Ставит кувшин на землю. Лицо родниковой водой моет.
Видит сквозь капли всадника.
Прячет лицо в платок, стыдно.
– Не прячь глаза, Аймомо.
– Уходите, люди увидят…
– Пришел родниковой воды попить.
Спрыгнул паренек с коня. Одной рукой поводья держит.
В пригоршни родниковую воду набирает, пьет – не напьется. Набрал воды в ладонь – девушку обрызгал.
Конь испугался, он ему: «Тис!»[33].
Девушка лицо вытерла:
– Напились? Теперь уходите!
– Пришел на твои глаза разок посмотреть.
– Если такая охота, других глаз много, на них смотрите.
– Нет, у каждого только одни глаза, в которые он глядит. Твои глаза – мои. Скажешь: «Не приходи», ладно, не приду.
– В глаза глядеть не надо, а родниковой воды пить – приходите…
27
Свои желания жених-невеста друг другу не говорят, таятся. Захотелось им наконец узнать, что у другого на душе.
– Скажи, – говорит жених.
– Сами скажите, – говорит невеста.
– Ты скажи.
– Нет, вы сперва скажите.
– Что сказать?
– Что мы вечерами делать будем, как пшеницу с поля собирать будем, скажите.
– Лучше ты скажи, как с поля вернемся, как под урючиной остановимся, как урюка соберу, тебе принесу.
– Лучше вы сами скажите, как рукой ветку урючины держать будете, а глазами – на меня…
– Нет, ты скажи, как твой платок ветром унесет, а я его поймаю, тебе принесу.
– Лучше вы скажите, как мою руку, когда я к платку
