бассейна показалась головка мохнатой гусеницы: она поворачивалась из стороны в сторону, как будто искала что-то. Или кого-то.

– Она что, не утонула? – как бы я ни была благодарна этой твари за спектакль с Дэвидом, терпеть её поблизости мне совсем не улыбалось. Я встала и скатала свой коврик для йоги.

– Может, это новый вид земноводных гусениц.

– Таких не бывает, – отрезала я, и Билли покорно пожал плечами. – И вообще, надо попытаться найти Вайолет. Я понимаю, что от неё трудно добиться толку, но, может, теперь станет легче с нею разговаривать, после того, как я увиделась с Леонорой.

– Хуже не будет. – Билли скинул на пол свой рюкзак и принялся в нём копаться.

– Вайолет! – Я сунула ноги в шлёпанцы и подошла к опушке. Мне пришлось обогнуть по широкой дуге гусеницу, тоже выбравшую это направление. – Вайолет, не хочешь снова поиграть в прятки? Здесь Билли, и сегодня он водит!

«Ааа-ди-ди-ди!» – заливалась птица, но кусты не шелохнулись.

– Вайолет? – позвала я снова, и снова не получила ответа.

– Дай-ка я. – Билли вытащил наконец из рюкзака оранжевый пакет и потряс им перед собой. – Вайолет, у меня целая пачка «Сырных хрустяшек»!

Треснул сучок.

– Выходи, Вайолет! – Билли закинул в рот пригоршню чипсов. – Ух, вкуснятина! – заорал он так, что изо рта в кусты полетели оранжевые брызги.

– Она что, правда их ест? – прошептала я, но не успел Билли ответить, из ветвей высунулась тощая серая лапка, так что я подскочила от неожиданности. Рука подставила ладонь, и Билли щедро насыпал в неё чипсов. Рука исчезла, и кусты затряслись с шорохом и хрустом. Билли показал на землю, куда из кустов сыпались оранжевые крошки.

– Не то чтобы ест, – прошептал он. – Но пробует на вкус.

– Они очень жгучие! – высунулась физиономия Вайолет, облепленная крошками чипсов, и я не могла сказать, смешно это выглядит или отвратительно. – Давай ещё!

– Может, поговорим сначала? – вмешалась я.

– Не-а! Говорить скучно! Лучше эти сырные хрустяшки!

– А если заняться и тем и другим? – Я вынула немного лакомства из пакета и держала перед нею, но не давала дотянуться. – Ты не могла бы выйти из кустов?

– Не-а!

– А, ну как хочешь. – Я сунула чипсы в рот и стала хрустеть ими как можно громче, отступая к бассейну. – Я такая голодная, что запросто съем одна весь пакет.

Вайолет оказалась тут как тут и вцепилась в мою руку своей жуткой холодной рукой.

– Нельзя всё самой! Надо делиться!

– Правда, Адди, делиться – значит подружиться. – Билли, размахивая пакетом, плюхнулся на шезлонг и похлопал по скамейке рядом с собой. Вайолет подскочила, как будто боялась, что я опережу её и всё заберу себе, схватила пакет и высыпала себе в горсть целую горку чипсов.

– Ааааддд-дди-ддди – жаддди-ддди-ддди! – дразнилась при этом она, хихикая. И снова набила рот чипсами. Моментально весь пол возле скамейки оказался усыпан оранжевыми крошками. Из уха у нее показалось что-то бесформенное и чёрное и закачалось взад-вперёд, и я едва удержалась от того, чтобы наклониться и рассмотреть это поближе.

– Ты не могла бы рассказать нам о своей сестре? – спросила я, устроившись на соседнем шезлонге.

– Нора совсем ушла. – Вайолет не забывала набивать рот чипсами и жевала с таким усердием, что трещали кости. Из её уха высунулась вторая тонкая суставчатая лапка, и вот наконец появился сам паук. Завтрак у меня в животе зашевелился, просясь наружу.

– А когда ты в последний раз видела Нору? – спросил Билли.

– Ох, какие они жгучие! – завыла Вайолет, размахивая рукой перед ртом. Паук спустился по её шее и спрятался в вороте платьица. – Можно мне немножечко воды?

Я подала ей свою бутылку, и она жадно припала к ней. На шезлонг натекла лужа, а я мысленно сделала себе заметку продезинфицировать бутылку, прежде чем пить из неё самой. Горлышко теперь было облеплено отвратительной оранжевой массой.

– Ты помнишь, когда видела Нору в последний раз? – повторила я попытку, пока она булькала и давилась водой.

– Она уплыла, – нижняя губа у Вайолет задрожала, в точности как у Грейс, когда её что-то расстраивало.

– А куда она уплыла? – не отставала я. – В океан? В сенот?

– Это чё? – Вайолет недоумённо задрала брови.

– Такое глубокое круглое озеро в лесу, – пояснила я, но Вайолет пожала плечами с таким видом, будто никогда ничего подобного не видела. Появилась очередная чёрная лапка – на сей раз из ноздри, и я подумала, что меня сейчас стошнит.

– А что, если я скажу, что она всё ещё здесь? – спросила я. – И она ищет тебя.

Вайолет так замотала головой, что у меня заныли зубы.

– Так чего же не нашла? Я тут так долго! Никто не утешает меня, когда мне страшно или снятся плохие сны. Никто не обнимает, не дарит игрушек, даже не разговаривает!

Моё сердце провалилось в самый живот.

– Эй, я же здесь! – напомнил Билли.

– Но ты только сейчас пришёл, – фыркнула Вайолет. – И ни разу меня не обнял!

Билли забубнил что-то в извинение, а у меня от жалости защипало глаза. Было так больно смотреть на малышку Вайолет, пусть даже такую страшную и с пауками в голове. Да, ей давно перевалило за сто лет, но в душе она оставалась ребёнком. И даже если не так – она не заслуживала участи одинокого прозябания на необитаемом острове.

– Сама не понимаю, почему Леонора тебя не нашла, – искренне сказала я. – Это нечестно.

– А ты ей поможешь? – Вайолет снова схватила меня за руку.

– Я честно, честно хотела бы, если смогу. – Казалось, я трогаю дохлую рыбу, но я заставила себя не отдёргивать руку. – Обещаю, что постараюсь изо всех сил.

– Норе тоже надо лучше стараться. – Вайолет вздохнула. – Иногда мне кажется, что Иона ей милее меня.

Билли многозначительно посмотрел на меня, но не успел ничего сказать, как Вайолет задрала вверх мою руку.

– Аааддд-дди-ддди, где мой браслет?

– Ох. – Я здорово перетрусила. – Он… я его сняла.

Она встала, и пустой пакет из-под сырных хрустяшек спланировал на пол. Вдалеке зарокотал гром.

– Куда ты его положила? – Её голос разом утратил свою музыкальность и стал глухим и резким.

Я оглянулась на Билли, но тот лишь беспомощно пожал плечами. Я не хотела выкладывать правду, потому что ему не следовало знать, где я была прошлой ночью. Конечно, потом я ему всё расскажу, но это наверняка его расстроит, и мне меньше всего хотелось бы иметь расстроенного соратника в такой жуткой обстановке.

– Я положила его в тайное место, чтобы он не потерялся, – сказала я. – Он такой важный и необычный, что я не хочу