Ли Мин закусила губу, уже поняв, что она опять грубо влезла куда ее не просили.

— И вот дочь министра Цин, по возвращению к отцу, подкинула ему некую мысль, — продолжала рассказывать Ли Ло. — А тот, в свою очередь, подал ее императору уже как об устойчивом слухе. Императора в последнее время беспокоило нежелание Главы заключать брак с кем бы то нибыло. И когда министр финансов намекнул, что его дочь куда как выгодная партия для клана Северного Ветра, его величество не мог с этим не согласиться, потому-то и послал чиновника, чтобы тот открыто обвинил Главу в непозволительном пристрастии, принудив его к мысли о женитьбе, чтобы обелить свое имя и сохранить клан. О решении императора тот час стало известно Главе и он постарался, что бы это дошло до ушей его врага — Царедворца. Тому, конечно же, было не выгодно, что бы сложился столь сильный альянс, связавший Главу и Министра узами родства. И когда в Поместье прибыл императорский чиновник, поставленный на это дело стараниями Царедворца, можно было быть уверенными, что брак никогда не состоится и Министр финансов не захочет компрометировать себя подобным союзом. Однако своим желанием обелить Главу, как и жаждой справедливости, мы лишили его возможности избежать женитьбы.

— Вообще-то, очень странная отмазка, не находишь? — хмыкнула Ли Мин, внимательно выслушав подругу.

— Зато она подтвердилась видимым для всех доказательством — Глава до сих пор не женат и рядом с ним нет женщины. И если бы все прошло по задумке Царедворца и Главы, тогда бы уж больше никто не подступился к нему с предложениями о браке, — вздохнула Ли Ло.

— Но… ведь все может измениться. Подумай о том, что Глава сегодня заметил, что ты человек который согласиться быть даже оболганной ради него? Что с вами будет тогда? Как вы сможете скрыть вашу связь? Что будет, когда поймут, что Глава водил всех за нос?

— Увы, — опустила глаза дочь казначея, прикрыв печаль длинными ресницами. — Глава не хочет тратить время ни на что более, как только успеть до своей кончины укрепить клан.

— И что же теперь? — расстроилась Ли Мин, что не сможет исправить того, что уже напортачила. — Ему придется жениться?

— Да. И я как никто понимаю тревогу Третьего мастера. Ведь супруга Главы переживет его и станет Главой клана Северного Ветра.

— Фигово, — вздохнула понуро Ли Мин, поняв, что умудрилась загнать Главу в ловушку нежеланного брака. — Но если уж на то пошло, Ся Гэ могла бы предупредить нас, чтобы мы не старались устраивать весь этот фарс.

— А она и предупреждала всем своим отрешенным видом.

— Ну, если учесть, что такой вид у нее всегда, то не удивительно, что ее намека мы не поняли.

И девушки засмеялись.

— Ли Ло это ведь за тобой приходили безлицые? — вдруг спросила Ли Мин, имея ввиду недавнее сражение в Снежных Листопадах.

Какое-то время дочь казначея, раздумывая, внимательно смотрела на нее своими глазищами, потом спросила:

— Но зачем я Сумеречным?

— Может, отец что-то рассказывал тебе перед гибелью, или что-то передал?

— Я… — начала было Ли Ло, вдруг пораженно замолчав. — Бумаги… Я забрала все бухгалтерские книги отца.

— Тогда, дело в них! А где они сейчас?

— У Главы. Я передала их ему взамен на защиту и покровительство Северного Ветра. Но ни тебе ни мне, уж точно, не следует вмешиваться в это.

С чем Ли Мин не могла не согласиться.

Попрощавшись с дочерью казначея, Ли Мин уже в прохладных сумерках отправилась к своей пещере, решив с этого дня вообще не появляться в Поместье. Мало ей, что нажила ярого врага в лице Третьего мастера, так еще умудрилась сделать из хилого Главы главного распутника клана, толкнув прямиком в невыносимый ему брак, как в зловонную кучу, не дав обойти ее. И если Глава и в самом деле голубой, — просто девчонки: ни дочь казначея, ни Третий мастер этого еще не просекли, — то она пропала. Всю дорогу до своего пристанища Ли Мин отвешивала себе чувствительные тумаки по дурной голове. Вот почему ей больше всех надо⁈

Ах, если бы то, что она ругала себя на чем свет стоит, хоть как-то помогло делу, которое уже сделано. Она не удивиться если завтра ее вообще погонят отсюда взашей, запретив навсегда появляться в землях Северного Ветра, а то напоследок еще дадут тяжелых палок, так, что она двинуться не сможет и даже лекарь Бин не поможет. Ли Мин перетрусила не на шутку, сообразив, что уж Третий мастер постарается добиться для нее такого приговора. И в своих догадках была недалека от истинны и Третий мастер этим вечером действительно настаивала, чтобы изгнать ученицу лекаря из клана.

Дело было так.

Третий мастер после того, как Глава учтиво проводил несолоно хлебавшего императорского чиновника со свитой писцов, принялась уверять, собравшихся в Павильоне Небесной Справедливости, что только ученица лекаря повинна в том, что имперский чиновник поделиться с императором своим нелицеприятным впечатлением о клане.

Хранители, молча, переглядывались, понимая, что тут и убеждать никого не нужно, Глава и так был уязвлен и оскорблен до глубины души тем, что устроила на площади дерзкая девка. Но тут выступил Второй мастер и поклонившись, напомнил, что у ученицы лекаря не было намерения оскорбить Главу, она лишь старалась ему помочь, но по недоразумению, ее усилия были направлены не в ту сторону. Он напомнил, что именно она успела предупредить Поместье о безлицых, и ее стараниями на сторону клана перешел один из них.

— Это ничего не значит! — топнула ногой Третий мастер. — Низкая девка опорочила Главу перед всем Поместьем и императорским чиновником! Господин, почему вы так мягкосердечны к этой безродной? Да за такое ее следует предать жестокой казни.

— Какой именно? — вяло поинтересовался Глава, ему все это уже изрядно надоело, было видно, что он утомлен и ему хотелось вернуться к себе и прилечь.

— Ее нужно разорвать конями, чтобы никому не было повадно лезть туда куда не просят, — последовал жесткий ответ.

Глава поморщился и с досадливым вздохом поинтересовался:

— Если желание помочь, пусть и неуклюжее, ты называешь преступлением то, как расценить поступок с воскурением афродизиака? А ведь я чуть не умер от него. Разве это не преступление против меня? Так какое наказание положено в таком случае тебе, Третий мастер?

Хранители зашептались, поглядывая на Ся Гэ. Саму ее замечание Главы уязвило в самое сердце.