Тем временем момент резни приближался. Я покидал лагерь, чтобы отправиться в Мелиодан. Ещё раньше вышли отряды на Трацей и Нев. Параллельно с этим шла подготовка к экспедиции на Север. Припасы, дротики, стрелы и множество других важных материалов от масла для ламп до ниток концентрировались в лагере легионов. Гонцы собирали по Лимесу рассеянных Гератов и сэйфских всадников.

Путь до Мелиодана прошел без эксцессов. Ночью мы прибыли в спящий город, вынудив караул моей властью открыть ворота вопреки указаниям префекта — никого ночью не впускать. Однако стратег Лимеса имел преференции. И началось. Я вручил градоначальнику список, кратко объяснив суть ситуации.

— Но позвольте…

— Я в своём праве.

— Не спорю, но…

— Я в своём праве.

Не помню сколько раз мне пришлось повторить эту формулу. Заклинание моей власти, несущее сегодня смерть.

Недосып и усталость окрашивали любую мысль в темные тона. Мрачные мысли отравляли до тошноты. Я сидел на кресле посреди дома префекта, а снаружи моросил дождь. Превенторы, закутанные в шерстяные плащи, занимали весь двор. Часть их ждала в храме Клепсиды. Ещё по несколько десятков контролировали каждые городские ворота.

Вокруг меня суетились люди. Местные управленцы, знать, жрецы и прочие важные персоны города. Сонные, растерянные и сбитые с толку. Я нагрянул словно полуночная буря. Никто не успевал как следует организовать противодействие, предупредить жертв, зарядить энергией толпы сторонников. Все происходило слишком быстро… Знали агенты Гробницы толк в проведении подобных акций.

Снаружи от контуберния к контубернию бегал беспристанно сморкавшийся эдил и охрипшим голосом выкрикивал:

— Ниже по улице три. Два слева, один справа с красной дверью. С красной!

При этом он каждое свое высказывание повторял по два раза и сопровождал активной жестикуляцией. Это правильно. Это разумно. Если в процессе солдаты ошибутся и вырежут не тот дом… Думать о таком не хотелось.

Затем он поднялся ко мне.

— Стратег, насчёт списков…

— Списки не обсуждаются. — ответил я.

— Нет. Постойте. Я не предлагаю их сократить. Наоборот. Город давно страдает от произвола нескольких бандитсвующих коллегий. Их сложно осудить по всем правилам, но…

— Списки не обсуждаются.

— Ладно. Извините. Не подумайте только, что я свои личные интере…

— Не подумаю. Ступайте, эдил.

Оставшись один, я вышел в стратегию, осматривая пока спокойный город.

"Начали".

По команде отряды в двадцать-тридцать бойцов двинулись к целям. На этом мое участие заканчивалось. Я отстранился, будто гордый Пилат, умывающий руки. Цена грядущей победы будет выплачена сегодня в кровавой валюте. Но вся ли это сумма? Едва ли.

Поднявшись в гостевую комнату и сняв с помощью Касс доспехи, я лег на мягкую кровать.

— Посмотришь за мной? — зачем-то спросил девушку.

— Конечно.

И после этого уснул на удивление быстро.

Круг, разделенный на четыре части. Звук гонга, стрелка рулетки попадает в сектор "Чужие сны".

— Сердце Мира было всегда… — голос принадлежит высокой красивой женщине, чья одежда украшена множеством узоров и бусин янтаря. На коленях у нее сидит рыжая девочка, хрупкая словно кукла. — Оно вызрело в земле с первым дождем, что упал на еще пустую землю. Оно росло пока на земле правили великаны. Оно будет здесь всегда и мы будем здесь. Ты, Ларэн, необычная девочка. Дай мне руку. Что ты чувствуешь?

— Тепло… — тихо ответила малышка, а вокруг струился дымок от ароматных трав, сжигаемых в хижине шаманки.

— Но я ведь даже тебя не касаюсь! — усмехнулась женщина. — Почему тепло?

— Не знаю. Но тепло. А сейчас еще горячее. Жар.

— Жар, дитя… Это сила. — уже серьёзнее ответила женщина. — Ты чувствуешь её. А однажды научишься ей управлять. Творить чудеса. Радовать нас и защищать дом хранителей. Ты все это сможешь, бельчонок.

— Я боюсь, что у меня уже не получится… — вдруг печально ответила девочка.

— Это почему ещё? — усмехнулась по-доброму женщина.

— Потому что вы все мертвы. — голос Ларэн дрожал. — Это я… Я погубила всех вас.

Образ хижины исчез. Девушка лежала во тьме.

— Не сдавайся! — голос, словно гром ударил по ослабшему сознанию. — Не теряй решимости! Выживи! Выживи им всем назло! Вставай!

И она встала. Очередной раз поднялась из холодной сырой травы, ведомая чуждой волей. Больные глаза с трудом различали лес вокруг. Каждый вдох приносил боль. Тело горело заживо, кожа слазила, на ней проступали ожоги, словно её коснулся раскалённый металл.

— Жар, дитя… Это сила. — звучал в голове искажённый голос. Слова знакомые, но интонации совсем иные. То не голос её наставницы, но зов пламени. Она видела его во сне. Огонь, не знающий начала и конца. Целые пылающие миры.

— Жар, сила… Управляй ей. Выживи. Не сдавайся.

И она пыталась. Раз за разом, прибегая к тем урокам, что наставница ей когда-то преподала. Шаманмкие практики друидов-хранителей Сердца Мира. Только вот эта сила была иной. Ужасной, разрушительной, безжалостной, но зато почти безграничной.

Ларэн сошла бы с ума от боли, но рассудок уже давно оставил девушку, когда возлюбленный истребил ее народ и убил ее бога. С ней остался только голос.

— Не сдавайся! Не сдавайся! — повторял он.

И Ларэн вставала. Ларэн шла вперед. Она давно бы умерла от голода и жажды, но её истерзанное судбой тело теперь поддерживала иная сила. Слазила кожа, равались мышцы, но на их месте росла новая плоть. Ларэн шла вперед.

На какое-то мгновение путь ей преградила огромная тень. Старый медведь, вышел из леса, почуяв запах свежей крови. Он принюхался, вытянул нос, а затем лизнул одну из свежих ран на теле девушки. Медведь тут же взревел и бросился бежать в ужасе. Иная сила коснулась его, обжигая звериный разум кошмарным потусторонним жаром. А Ларэн пошла вперед.

Я проснулся, тут же вскочив на кровати. Образ окровавленного, истерзанного тела, поросшего чуждой уродливой плотью стоял перед глазами. Меня тошнило, но хуже всего другое…

Я ощущал жар по всему телу. Из носа шла кровь.

Глава 7 Силы Зла

Несколько секунд, а то и минут после пробуждения человек не очень адекватен. Он может двигаться, говорить, изображать бурную деятельность, но значительный кусок его личности еще не вернулся с той стороны.

Пробуждение в Мелиодане после странного сна не отпускало меня около часа. Сначала я вскочил, заметавшись по