— Ты желаешь этого брака?

Она недовольно нахмурилась, а потом удивлённо спросила:

— Не не слышал разве, что я сказала? Я поражена тем, каким тугодумом ты кажешься сегодня. Но в любом случае, сейчас ты не в себе. Очнись от этого угрюмого состояния, что сам на себя беспричинно навлёк, и слушай меня в последний раз: я игнорировала того человека и его желания из уважения к тебе…

Ему хотелось узнать возраст того человека, но он не знал, как задать ей свой вопрос. Раньше он не считался с такими вещами, как молодость и старость, и потому после некоторых колебаний всё же спросил:

— Может быть, он из тех неопытных юнцов, что говорят, не подумав?

— Он не ребёнок, ему уже тридцать!

Другими словами, он был на четверть века моложе его самого. Оказаться впереди других хорошо во всём, кроме возраста. Ревность убивает нас без зазрения совести.

Она снова заговорила:

— Я игнорировала его, несмотря на то, что он обещал мне такую жизнь, о которой я мечтаю!

«Ты вся характером в свою тётку! Но даже Зубайда могла бы многому поучиться у тебя!..»

— Правда?…

— Позволь мне быть с тобой откровенной: я больше терпеть не могу такую жизнь…

«Вспомни ещё раз про муху и паука…»

— Правда?…

— Да, я хочу иметь спокойную жизнь вдали от греха. Или ты считаешь, что я заблуждаюсь?

«Ты пришёл сюда, чтобы учинить ей допрос, однако на чём ты стоишь сейчас? Это она тебя выгнала. И откуда только у тебя подобная кротость? Постыдись, сколько тебе ещё жить осталось? Ты вообще понимаешь, на что она намекает? До чего прекрасны волны, что сталкиваются друг о друга в час заката!»

Он долго молчал, и потому она снова тихо заговорила:

— Это никогда не рассердит тебя. Ты, прежде всего, богобоязненный человек, и не можешь помешать женщине жить по законам религии, как она того желает. Я не хочу быть седлом для каждого наездника, я не такая, как моя тётка. У меня верующее сердце, и я боюсь Аллаха. Это утвердило мою решимость встать на праведный путь и оставить грех…

Он слушал её последние слова с удивлением и тревогой, и начал всматриваться в неё с раздражением, скрываемым за бледной улыбкой. Наконец сказал:

— Ты мне раньше об этом не говорила. До позавчерашнего дня всё у нас шло превосходно!

— Я не знала, как раскрыть тебе то, что у меня на душе…

«Она удаляется от тебя с какой-то пугающей и неприятной скоростью. Какое крушение надежд. Я даже готов сейчас забыть ту зловещую ночь вчера… Забыть свои жалобы и боль… Если только она с корнем вырвет это своё злое коварство….»

— Но мы ведь жили счастливо и гармонично. Разве наши отношения так мало значили для тебя?!

— Нет, но я хочу, чтобы они были ещё лучше. Разве благочестие хуже греха?!

Его нижняя губа поджалась в бессмысленной улыбке, и он тихо произнёс:

— По отношению ко мне всё это совсем не так…

— Как это?!

— Я женат, мой сын тоже, и мои дочери замужем. Как видишь, ситуация очень деликатная…,- затем уже с тревогой. — Разве у нас не было полного счастья?!

Она с досадой ответила:

— Я не говорила тебе разводиться с женой и отрекаться от собственного потомства! У многих есть более одной жены!..

Он опасливо заметил:

— Брак в такой ситуации, как… как моя, не такое уж малозначительное дело. Он вызывает много кривотолков…!

Она саркастически засмеялась:

— Все знают, что у тебя есть любовница, и тебя их мнение не волнует. И как ты можешь бояться кривотолков, если официально и законно женишься?! Было бы желание…

Он смущённо улыбнулся:

— Лишь немногие посвящены в мои секреты, а члены семьи — те вообще самые последние люди, кто сомневается во мне…

Она недоверчиво вскинула свои подведённые брови:

— Это ты так думаешь. Но правду не знает никто, кроме самого Аллаха. Какой секрет можно сохранить от людских языков?!

Прежде чем он успел заговорить, она сердито продолжила:

— Или ты не считаешь меня достойной стать членом своей семьи?!

«Да простит меня Господь! Муж Занубы-лютнистки в твоём-то возрасте!»

— Зануба, я не это имел в виду…

Она неодобрительно сказала:

— Ты не долго сможешь скрывать от меня свои истинные чувства. Я завтра же узнаю их, если не сделаю этого ещё сегодня. Если женитьба на мне для тебя позорна, то тогда до свидания…

«Ты пришёл сюда, чтобы избавиться от другого мужчина, а вместо этого он избавляется от тебя. Ты больше не спрашиваешь её, где она была, это она предлагает тебе выбор между женитьбой и дверью. И что ты собираешься делать? Что парализует тебя? Это твоё предательское сердце. Легче оторвать твою плоть от костей, чем бросить эту лютнистку. Разве не прискорбно, что эта слепая любовь поразила тебя в преклонном возрасте?!»

Он с укором спросил её:

— Значит, так ты меня ценишь?

— Я не ценю того, кто чурается меня, как заразной слюны!

С тихой грустью он заметил:

— Ты мне дороже, чем моя собственная душа…

— Таких слов мы много уже наслышались…

— Однако это правда…

— Пришла пора мне узнать это на деле, а не на словах!

Он опустил глаза в печали и отчаянии, не зная, как согласиться на такое, но и не мог отказаться от её предложения. Его стремление к ней сковывало его и рассеивало мысли. Он негромко сказал:

— Дай мне отсрочку, чтобы я мог уладить свои дела…