— Моранси отказал мне, — буркнул Гедимин. — Можешь об этом забыть. Хольгер, дай сюда свой агрегат. Так это работать не будет. У кого мой резак?..

…На негромкий скрежет у замурованного люка сначала никто не обратил внимания — сквозь завалы стальных обломков в коридоре он был еле слышен, а сарматы сидели в главном коридоре, рядом с фторирующим реактором, и за шипением его системы охлаждения не замечали ничего. Когда Гедимин выбрался к складу металлолома, он услышал со стороны замурованной двери осторожный стук. Отложив подобранные обломки, сармат прислушался. Кто-то ещё раз стукнул в створку и потянул её на себя.

— Sa taizqa! — Гедимин повернулся к сарматам и указал на замурованный вход. Хольгер поставил генератор на пол и жестом велел Иджесу молчать. Стук повторился.

«Не охрана,» — подумал сармат, бесшумно пробираясь к настоящему люку. «Они бы ломились с грохотом. Кто-то знает, что тут было. Но не знает, где оно сейчас. Очень странно.»

Осторожно придерживая крышку люка, он протиснулся наружу. Свалку накрыли короткие летние сумерки — промежуток времени, когда даже сармат не мог отличить по виду стальной обломок от контейнера из-под Би-плазмы. Людям приходилось ещё труднее. Но какой-то человек всё же спустился на свалку, в тень мусорной горы, и теперь сосредоточенно рассматривал крышку люка, подсвечивая её края фонариком, спрятанным в ладони. Экзоскелета у него не было; в свете фонаря Гедимин различил цвет светлого комбинезона — ярко-жёлтый, с тёмным изогнутым символом на спине. Сармат изумлённо мигнул.

— Осторожно, Майкл. Свет выдаёт вас, — прошептал он, выпрямляясь во весь рост в просвете между мусорными холмами. Человек вздрогнул, распрямился, потушил фонарь и шагнул навстречу.

— Гедимин, это вы? — он напряжённо вглядывался в сумерки — человеческого зрения не хватало. — Слава богу! Я уже испугался.

— Я здесь, — сармат помахал рукой. — Идите прямо, здесь твёрдая поверхность. Только без света. Как вас вообще отпустили⁈

Майкл испустил негромкий смешок.

— Не переоценивайте их бдительность, Гедимин. Они, как говорят здесь у вас, всего лишь бабуины. Добрый вечер, друг мой. Я опасался не найти вас.

Он протянул сармату руку, и тот, изумлённо мигнув, крепко сжал её. Тут же он опомнился и ослабил хватку, но учёный уже вздрогнул и сдавленно охнул от боли.

— Простите, — прошептал Гедимин. — Я не хотел причинить вред.

— Пустяки, — отозвался Майкл, похлопав сармата по предплечью. — Я успел забыть, какой вы сильный. Но что случилось с вашей лабораторией?

— Вперёд, — Гедимин легонько подтолкнул его к каменной стене. — Правую руку на камень, левую — перед собой. Наткнётесь на металл — останавливайтесь. Я сегодня не один. Не бойтесь.

— Очень интересно, — еле слышно пробормотал профессор Вольт, нащупывая крышку люка. Секунду спустя он переступил порог затемнённого убежища. Сарматы успели погасить все фонари, только несколько светодиодов остались гореть в темноте.

— Heta, — прошептал Гедимин, закрывая за собой люк. На него из коридора изумлённо смотрели Иджес и Хольгер.

— Добрый вечер, — тихо сказал им Майкл, отходя к стене. Никто не ответил.

— Это профессор Вольт из Лос-Аламоса. Он знает, что здесь, — сказал Гедимин, предостерегающе глядя на сарматов. Хольгер покачал головой и потянулся к фонарю. Иджес пробормотал что-то на языке Севера и отполз в темноту.

— Как вы попали в Ураниум? — спросил Гедимин у Майкла, не обращая внимания на взгляды и перешёптывания сарматов. — Новая работа? Это из-за переработки отходов?

— Так и есть, — кивнул учёный, с интересом оглядываясь по сторонам. — У вас отличная лаборатория, Гедимин. Я вижу, вы учли все замечания. И второй РИТЭГ… Он сделан из вашего плутония?.. Да, я снова работаю на «Вирм». Преподавание — не моя стезя, но работать с сарматами всегда приятно. Опыты показали, что сольвент Йонице очень хорошо подходит для переработки ядерного топлива. Месяц назад я написал статью на эту тему, а через два дня «Вирм» уже связался с нами. Они быстро работают. В считанные дни добились государственного контракта, а сегодня уже строят завод. Зная ваши обычные темпы работы — к осени он будет запущен. Меня тут, к сожалению, уже не будет. Меня пригласили на месяц — обучить будущих рабочих.

— Меня не взяли, — Гедимин сузил глаза. — Это нельзя исправить?

— Попробую, но… — Майкл покачал головой. — Не могу поручиться за успех. Я был бы рад с вами работать. Но, кажется, к вам здесь не очень хорошо относятся.

Иджес фыркнул.

— Его бы расстреляли, но боятся долгих отчётов, — проворчал он. Майкл неуверенно улыбнулся.

— Можно посмотреть на ваше оборудование? Вещь в руках у вашего товарища — источник гамма-излучения, который вы сделали тем летом? Герберт тогда беспокоился за вашу жизнь…

Гедимин смущённо хмыкнул.

— Это Хольгер Арктус и его генератор, — пояснил он. — Излучатели я держу отдельно. Смотрите, если хотите. А где сейчас Герберт? Давно нет писем…

Человек взял излучатель за рукоятку и повертел его в руках, ни разу не задев крышку — источник излучения остался закрытым. Хольгер, неприязненно покосившись на него, отодвинулся в сторону.

— Я мешаю вам? — спросил Вольт, оглянувшись на него. — Прошу прощения… Герберт снова на задании. Когда мы виделись в последний раз, он клял последними словами цензуру. Кажется, он пытался отослать вам письмо трижды или четырежды, каждый раз оно возвращалось пустым — слишком многое зачёркивали на проверке. Он хотел рассказать о работе на Энцеладе — вам это было интересно…

Гедимин мигнул. «Сколько проблем из-за макак… А я думал, ему надоела переписка. Надо мне написать ему. Что-нибудь такое, до чего цензура не докопается.»

— Что было на Энцеладе? — спросил он, протянув Майклу ещё два излучателя. — Здесь стронций и плутоний. Остался от РИТЭГа. Показать сам генератор?

— Разумеется. Я хочу это увидеть, — закивал пришелец, рассматривая излучатели. — Да, в упорстве вам не откажешь.