и следа! Но вместо него появилось что-то другое. Я успела в который раз за прошедшие полчаса испугаться, прежде чем поняла, что внушительный шрам остался на моем предплечье от укола: именно в это место я вколола целых шесть кубиков вакцины Боффорта. Шрам выглядел жутко, словно белый ожог, уходящий внутрь руки, однако надобности в перевязке как будто не было – шрам не кровоточил и, коснувшись его, я поняла, что он и вправду совсем не болит, вот только кожа вокруг него оказалась неестественно холодной.

Оторвав кончики пальцев от шрама, я наконец в полной мере осознала произошедшее. Хотя моя логика и кричала мне о невозможности подобного, однако результат был очевиден: сработало.

Стоя напротив зеркала, я старалась дышать как можно тише и, кажется, постепенно у меня начало получаться – я начала успокаиваться. По крайней мере, руки и ноги с каждой минутой дрожали всё меньше. Успокоению способствовал процесс сушки волос: достав из-под раковины фен и свою старую расческу, я обдувала тёплым потоком воздуха волосы и лицо, и пыталась сосредоточиться хотя бы на одной мысли, но мысли как будто нарочно шли вразброс. И потому я решила помочь своему вниманию тем, что стала фокусироваться на самом простом: “Этого не может быть, но у тебя… Чёрный шелк волос… Смотри… Этого не может быть… Но твои волосы снова полностью почернели – от самых корней до самых кончиков… Так, они уже совсем высохли, хорошо, выключай фен и складывай его… Сложила… Хорошо, Мирабелла… Какой следующий вопрос тебя волнует?.. Почему ты потеряла сознание, почему у тебя остался шрам, почему ты проснулась в луже слизи, если всего этого не произошло с Редьярдом Рэйндом? Потому что… Потому что Рэйнд вколол себе всего лишь один кубик, а не шесть, потому что действие полученной им дозы наверняка направилось на погашение очага его заболевания, а не на омоложение… Омоложение… Да разве такое возможно?!”.

Я сглотнула нервный ком и вдруг поняла, что моё горло саднит, а язык напоминает высушенный наждак… Стоило мне только осознать своё обезвоживание, как я сорвалась: вместо того, чтобы подняться наверх, на кухню, я включила на всю мощность прохладный напор воды и стала пить прямо из-под крана.

Оставаясь в халате, я полчаса драила весь подвальный этаж при помощи швабры, тряпок и хлорированных средств – здесь не должно остаться и следа! Никто не должен даже заподозрить того, что здесь произошло что-то достойное внимания…

Тщательно вымыв пол, я протерла ножки стола, возле которого очнулась, потом протерла под ножками, потом поверхность стола, затем все плинтуса и все стены на пути в уборную, весь пол уборной, унитаз целиком, раковину, зеркало, полки, душевую кабинку – я не пропустила ни миллиметра! Собрав все использованные в этой уборке тряпки, я отправила их в чёрный полиэтиленовый мешок, в котором уже лежала моя пропитанная слизью одежда.

Остановившись только спустя полчаса, я наконец поняла, что́ только что сделала: на скорости двадцатилетней девушки за полчаса справилась с тем объёмом уборочных работ, с которым восьмидесятилетняя я не справилась бы и за полдня! Осознала же я это, когда с полным мешком улик в руках, всего за пять секунд, перепрыгивая ступеньки, поднялась по крутой лестнице на первый этаж. Не веря тем ощущениям, которые испытываю, на следующий этаж я не поднялась, а взбежала! Это было невероятно!!! Теперь всё моё тело колотило не от испуга и не от необоснованного холода, а, кажется, из-за неожиданного всплеска адреналина. Однако наслаждаться ощущениями мне всё ещё некогда – мне необходимо как можно скорее убраться отсюда…

Одежду для своего побега я приготовила заранее. Однако стоило мне надеть своё лучшее повседневное платье длинной чуть ниже колена и поверх него надеть растянутый кардиган, как я сразу же поняла, как серьёзно просчиталась с этим пунктом плана: эта одежда не подходит мне ни по размеру, ни по фасону. Как будто двадцатилетняя девушка сбежала из психушки… В таком виде я, несомненно, буду привлекать к себе лишние взгляды. Но выбора у меня нет: ничего лучшего в моей сумке не припрятано. Что же касается нижнего белья: от бюстгальтера сразу же пришлось отказаться, трусы обвисают… Катастрофа.

…И снова я стою у раковины, на сей раз расположенной в ванной комнате рядом со спальней, и безостановочно глотаю нефильтрованную воду из-под крана.

Глава 21

Исчезнуть, не попрощавшись (предсмертная записка не в счёт) – такой был план на случай, если вакцина Боффорта не убьёт меня. Согласно иному исходу, я просто не пережила бы эксперимента. Не попробовать я не могла, потому что терять мне было нечего – даже моя жизнь уже была на исходе. И вот я теперь имею то, что имею – эксперимент сработал, в чём не осталось никаких сомнений, а в моей затуманенной голове едва имеет общие очертания весьма смутное представление о том, что же мне делать с этим результатом дальше. И всё же кое-какие наметки у меня имеются…

Спустившись на первый этаж, я нашла в своей сумочке черепаховый гребень – ещё один больше не подходящий моей внешности атрибут, – и закрепила им свои неожиданно потяжелевшие волосы. В итоге гребень каждые десять минут приходилось поправлять, потому что он так и норовил соскользнуть…

Взяв в руки мобильный телефон, я узнала время и не поверила своим глазам – всего лишь одиннадцать часов, а по ощущениям, как будто уже глубоко послеобеденное время! Испугавшись сбитого времяощущения, я открыла календарь и с облегчением поняла, что пробыла без сознания не так уж и долго – всего лишь одну ночь. Значит, мою пропажу всё ещё не заметили, потому что накануне я отправляла Закари сообщение… Я проверила историю контактного журнала и убедилась в том, что мне никто не писал и не звонил. Вывод: я так никому и не понадобилась. Отлично.

Засунув телефон в сумку, я поспешно отправилась на кухню, где выпила ещё один бокал воды, на сей раз набранной из бойлера, и наполнила водой пустую полулитровую бутылку, после чего сунула её в сумку вслед за телефоном. Взгляд вдруг зацепился за “предсмертную” записку, оставленную мной накануне на рабочей кухонной зоне. Перед глазами вспыхнули картины того, с каким усердием еще пятнадцать минут назад я драила подвальный этаж… Никаких улик, а значит, никаких поводов думать, что я не исполнила написанное в записке. Пусть так и будет.

Подумав ещё немного, я решила взять с собой только самое необходимое и лишь то, пропажу