темп. И Лина превратилась в сияющий вихрь, ее пальцы ног на мгновение коснулись пола, прежде чем снова поднять ее в воздух. Приглушенный разговор других танцоров прекратился. Даже мисс Дарвин крепко прижимала к груди свой блокнот и смотрела на сцену широко раскрытыми, немигающими глазами.

Майкл едва ли это заметил. Прижав кулаки к бокам, он вел проигранную битву на острие своей воли. Земная кость в теле Лины звенела все громче с каждой секундой, подрывая его концентрацию, пока он изо всех сил пытался сдержать каменную песню.

Мягкий свет появился на ладони Лины в перчатке, и неподдельный ужас охватил Майкла. Камень пути реагировал на каменную песню. Он терял контроль.

Осколки стекла оторвались от платья.

Нет, он бы не позволил этому случиться. Лина рассчитывала на него.

Закрыв глаза, он еще глубже погрузился в каменную песню, выискивая нежную мелодию стекла среди звона земной кости. Песня была там, похороненная, далекая, но настоящая. Он напрягся, чтобы усилить свою связь со стеклом, и чуть не потерял хватку полностью. Земная кость была слишком близко, слишком могущественна. Он не мог сосредоточиться. Он отстранился, чувствуя, как платье мысленно распадается на части. Если он не сделает что-нибудь быстро, Лина вот-вот превратится в очень плохо одетую танцовщицу.

Был только один шанс. Собрав всю свою волю, он осторожно отодвинул стекло от земной кости. Зов земной кости медленно затих, и он сосредоточил все свое внимание на том, чтобы удерживать стекло вместе. Музыка смолкла, и блокнот с шумом упал на пол.

Майкл открыл глаза.

Мисс Дарвин даже не пошевелилась, чтобы взять блокнот. Она, как и танцоры вокруг нее, с открытым ртом смотрела на центральную сцену, где Лина стояла, раскинув руки и подняв лицо к небу.

Это зрелище заставило Майкла судорожно сглотнуть, в горле внезапно пересохло.

— Нехорошо.

Ему удалось хорошо скрепить стекло, но на платье остался лишь легкий налет. Связанные каменной песней, остальные мерцающие частицы кружили вокруг Лины, как любопытные светлячки, мягко взъерошивая ее волосы и платье.

— Определенно, не очень хорошо.

Он быстро швырнул плавающее стекло на пол, но понял, что опоздал. В любую секунду шок мог пройти, и началось бы настоящее столпотворение.

Они должны были убираться отсюда. Он лихорадочно искал среди зрителей лохматую голову Диггса. Он нигде не мог найти бродягу и подумал о том, чтобы позвать его. Затем он заметил четверых мужчин в черных костюмах и солнцезащитных очках, стоявших по бокам от выхода.

Белуа.

Лина опустила руки и присела в реверансе.

Кто-то хлопнул в ладоши, в тишине прозвучал оглушительный выстрел, и чары разрушились. Бурные аплодисменты распространились по залу подобно лесному пожару. Люди поднялись на ноги, и стены сотряслись от их радостных криков и хлопков.

Лина выглядела ошеломленной.

— Святые хранят нас, — выдохнула мисс Дарвин.

— Я бы на это не рассчитывал. — Майкл пробежал мимо нее и вышел на сцену.

26. Пожарные учения Белуа

Вой пожарной сигнализации раздался еще до того, как Майкл был на полпути к Лине. Мигающие белые огоньки появились в маленьких красных коробочках, прикрепленных высоко на стенах и над выходами.

Аплодисменты стихли. Зрители неуверенно огляделись по сторонам, и те, кто был в задних рядах, начали двигаться к выходу. Белуа открывали перед ними двери, как услужливые швейцары.

Он резко остановился рядом с Линой.

— Мы должны идти!

— Ты слышал их, Майк? — Щеки Лины раскраснелись от возбуждения. — Я же говорила тебе, что умею танцевать!

Аудитория быстро пустела. Почти половина людей уже вышла за двери.

— Ты чертова рок-звезда, Лина. А теперь нам нужно идти!

Не обращая внимания на музыку, которая ревела у него в голове, он схватил ее за руку и потащил к занавесу. Им нужно было поторопиться. Мисс Дарвин уже увела других танцоров со сцены, чтобы присоединиться к выходящим.

— Возьми себя в руки, — пожаловалась Лина. — Если бы был настоящий пожар, тебе не кажется, что мы почувствовали бы запах дыма?

Складка занавеса раздвинулась перед ними, открыв крупного мужчину в черном костюме и солнцезащитных очках.

— В ее словах есть смысл, амиго, — протянул Улыбашка. — Где есть дым и все такое.

Оставшееся стекло с шипением посыпалось с платья. Майкл подтолкнул Лину к себе за спину, встав между ней и белуа.

— Лина, иди.

Улыбашка усмехнулся.

— Ну, это не очень-то дружелюбно, амиго. Я думал, мы приятели.

Лина тронула Майкла за плечо.

— С этой стороны тоже есть один. Они что?..

— Да.

— Правильно, маленькая мисс Шапочка. — Улыбашка сверкнул зубами. — Мы Большие Злые Волки. И, боже мой, бабушка, какие у нас большие глаза!

— Отвали, урод. — Голос Лины был тверд, как сталь, но ее пальцы дрожали на плече Майкла. Она наклонилась ближе. — Что нам делать?

— Я не знаю.

Улыбашка тяжело топнул по полу и поднес ладонь к уху.

— Нет, здесь нет камня, только доброе старомодное дерево. И окон, из которых можно было бы выпрыгнуть, тоже нет. О, ты мог бы попытаться снести стены, но не думаю, что ты хочешь, чтобы крыша рухнула нам на головы. Так что, думаю, вам двоим не повезло.

Белуа выводили последних нескольких отставших.

Улыбашка достал из кармана металлический шприц.

— Пора спать, дети.

Майкл бросил взгляд через плечо. Коренастый белуа с каменным лицом двигался к ним с противоположного конца сцены.

Глаза Лины были большими и испуганными.

— Майк?

Улыбашка покачал головой.

— Он не сможет тебе помочь, принцесса. — Стекло захрустело под подошвами его ботинок, когда он двинулся к ним. — Ему не с чем работать.

Стекло!

— Мне придется использовать каменную песню, Лина, это все, с чем я могу справиться, — прошептал Майкл. — Я не смогу контролировать все это.

Улыбашка погрозил им пальцем.

— Сейчас, сейчас, дети. Никаких секретов, или дяде Набалу придется наказать вас.

Пальцы Лины сжались на его плече.

— Готова.

— Держись поближе, — сказал Майкл. Его глаза наполнились серебром, и мерцающий свет распространился от него по сцене. Привлеченные каменной песней, осколки стекла посыпались со всех сторон. Он сосредоточился, и толченое стекло поднялось с пола, сгущаясь в светящиеся полосы, которые вращались вокруг них, как кольца Сатурна.

Лина вскрикнула. Ее ладонь снова засветилась. От перчатки поднимался дым.

— Поторопись, Майк.

Белуа, шедший позади них, остановился в нескольких ярдах от них. Держа в руке шприц, он неуверенно посмотрел на плавающее стекло.

Менее осторожный, чем его спутник, Улыбашка рассмеялся.

— Знаете, вы такие милые вместе. Я мог бы съесть вас обоих прямо сейчас.

Глаза Майкла сверкнули.

— О, да? Ну что ж, съешь это! — Он ударил по стеклу со всей силой каменной песни, на какую был способен.