Шрифт:
Закладка:
Его дважды вызывали на допрос. Уже на первом этапе расследования выяснилось, что Сванбьётн заключал с отцом Конрауда не совсем законные сделки, поэтому следователь нашел необходимым более детально изучить подноготную Сванбьётна, а также природу их взаимоотношений. На первом же допросе ресторатор рассказал о возникших между ними разногласиях и о том, как отец с сыном напали на него. По правде говоря, Конрауд его и пальцем не тронул – более того, он даже пытался сдержать отца, однако версия Сванбьётна была иной.
Он без утайки поведал полиции о своих махинациях и признал, что действительно приобретал алкоголь и контрабандные товары, но чтобы выставить себя в более выгодном свете, заявил, что покупал их лишь небольшими партиями и исключительно у отца Конрауда. И то, и другое являлось ложью.
Во время второй беседы со следователем Сванбьётну пришлось отвечать на многочисленные вопросы касательно пожара, в результате которого он лишился одного из своих ресторанов. Особый интерес полиции именно к этой теме свидетельствовал о том, что в ее распоряжении появилась некая новая информация о данном происшествии, в связи с чем Сванбьётна и вызвали на повторный допрос. Конрауд спрашивал себя, не была ли эта линия расследования продиктована подозрениями, которые он сам озвучил в присутствии следователя.
Вопрос: Вы были на месте происшествия, когда начался пожар?
Сванбьётн: Нет, не был. Там никого не было. И слава богу! Иначе все могло бы закончиться гораздо хуже.
В.: У меня тут имеется заключение эксперта, которое указывает на вероятность поджога. Существуют признаки того, что возгорание произошло одновременно в двух местах. Вы знаете кого-либо, кто мог бы поджечь ваш ресторан?
Сванбьётн: Мне на ум никто не приходит. И я, вообще-то, уже отвечал на эти вопросы.
В.: Вы уверены?
Сванбьётн: Да.
В.: На прошлом допросе вы утверждали, что у вас возникли разногласия с пострадавшим из-за непогашенного долга. Он якобы применил к вам физическое насилие, действуя вместе со своим сыном. У вас нет причин полагать, что те двое имеют некое отношению к пожару?
Сванбьётн: Нет.
В.: Почему?
Сванбьётн: Потому что это не принесло бы им никакой выгоды. Долг уже был выплачен, так что делить нам было больше нечего. У меня нет ни малейшего понятия, кто сжег ресторан.
В.: Нам удалось выяснить, что между вами завязалась очередная драка в тот самый вечер, когда загорелся ресторан.
Сванбьётн: Не знаю, откуда у вас такая информация.
В.: Вы не встречались в тот вечер?
Сванбьётн: Вообще-то, встречались.
В.: При каких обстоятельствах?
Сванбьётн: Я вернул долг. И на этом наши отношения завершились.
В.: И ничего более?
Сванбьётн: Ничего.
В.: А как вы объясните ваше обращение в тот же вечер в отделение неотложной помощи, о чем нам достоверно известно?
Сванбьётн: Я объясню это тем, что обращался туда по совершенно иному поводу. Я неудачно упал прямо на пороге своего дома и повредил лицо. Моя жена может это подтвердить.
В.: Согласно показаниям дежурного врача, характер ваших ран указывал на избиение.
Сванбьётн: Я не могу отвечать за слова врача, но ведь мне лучше знать, что со мной произошло, верно?
В.: Ваш ресторан загорелся в тот момент, когда вам оказывали медицинскую помощь, не так ли?
Сванбьётн: Так и есть.
В.: Однако вы утверждаете, что пожар никак не связан с полученными вами увечьями.
Сванбьётн: Никак не связан.
Конрауд оторвал взгляд от протокола допроса, услышав шаги в коридоре. По прочтении документа он понял о Сванбьётне одно: тому ничего не стоило дать ложные показания. Он был готов искажать действительность, лишь бы полиция убедилась, что у него не имелось поводов причинять вред своему кредитору. Конрауд рассказал следователю все, что знал о делах отца с ресторатором, включая и тот эпизод, когда отец вернулся домой с торжествующим выражением лица и испачканными кровью костяшками пальцев.
Дверь открылась, и на пороге возникла Марта.
– Мне сказали, что ты здесь, – сказала она.
– Да, я…
– И что это так тебя влечет к архивным делам? – полюбопытствовала она. – Тебя Ольга впустила?
– Да я уже заканчиваю, – проговорил Конрауд, захлопнув папку с протоколами допросов Сванбьётна. – Освежил кое-что в памяти. А у вас, видно, дел невпроворот.
Тем утром Конрауд прочел в Сети, что двое мужчин были арестованы при участии полицейского спецназа. Одно интернет-издание называло имя Рандвера Исакссона – старого знакомого полиции, за плечами которого была уже не одна ходка.
– Да уж, ни минуты покоя, – вздохнула Марта.
– Вы уже допросили тех двоих?
– Пока нет. Честно говоря, мы надеялись, что от этой операции будет больше толку. Думали поймать кого покрупнее, а не только эту мелочь, – в голосе Марты не укрылось разочарование. – Это они связывались с Данни и ее парнем.
– Вот оно что?
– Да. И нам бы очень хотелось выяснить, кто отправил ее за наркотиками в Копенгаген.
– Значит, это был не Рандвер?
– Возможно, и он замешан, – кивнула Марта.
– И второй тоже?
– Вряд ли, тот парень – новичок, в их кругах он никакого веса не имеет. Что я хотела тебе сказать, так это то, что мы нашли Ласси. Пресса пока не в курсе. Они отходили его так, что мама не горюй, а потом запихнули в багажник своего джипа.
– И что же рассказал Ласси?
– Да ничего. Пока по крайней мере. Он в коме, и еще не известно, выживет ли. Они угодили прямо в фонарный столб, а это его состояния, как ты понимаешь, не улучшило. Чего только на этой работе не увидишь!
– Значит, о Данни вы пока ничего не выяснили. Как и о том, кто снарядил ее в ту командировку… Может, она все-таки привезла наркотики для самой себя и для Ласси?..
– Нам предстоит задать ему эти и другие вопросы. Если он, конечно, выкарабкается… Ну вот сам посуди: он ни с того ни с сего прекращает отправлять смски своей девице, а потом ты находишь ее труп. Патологоанатом говорит, что к моменту обнаружения она была мертва уже сутки. То есть, она скончалась примерно тогда, когда перестали приходить сообщения от Ласси.
– Ты полагаешь, ему было известно о том, что с ней случилось? Или это было известно тем двоим?
– Тем двоим точно нет. Иначе стали бы они реагировать на сообщение, которое мы отправили с телефона Данни? – сказала Марта. – Хотя в той среде встречаются такие идиоты, что я уже ничему не удивлюсь.
– То-то и оно.
– Вскрытие показало, что причина смерти – передозировка. Следов насилия
