Шрифт:
Закладка:
Мы сделали групповую фотографию всех экипажей станции – ее обычно снимают в нашем, российском служебном модуле «Звезда» (СМ), у стола. Конечно, мы со всеми познакомились, а потом нас ждал инструктаж по станции. Мы должны были пройти на МКС все то, что учили на Земле: здесь противогазы, здесь огнетушители, вот так закрываются люки. Сначала мы проверили все по модулям российского сегмента, а потом полетели в американский, европейский и японский – осмотрели и их тоже. Это было невероятно интересно, но с первого раза все было не запомнить: ты в шоке, что ты летишь, что ты в первый раз на МКС. Американский модуль мы видели только на фотографиях, он отличается от нашего – все такое белое, другое… К американскому сегменту был пристыкован «Дрэгон», мы побывали и в нем. Все это было невероятно, но, честно говоря, сил у меня не было ни на что. И в какой-то момент возникло странное чувство: мне показалось, что я здесь умру. У меня ничего не болело, мне не было плохо, но возникла такая мысль, что я здесь не выживу. Я не понимала, как проживу здесь 12 дней.
Антон начал разгружать медицинский реквизит, нас с Климом распределили по каютам. Олег Новицкий отдал мне свою командирскую каюту, а сам переехал жить в модуль «Наука». И я жила в СМ, справа от стола, а слева от меня – Петя Дубров. Командирская каюта – звучит круто, однако по размерам она – как очень небольшой шкаф. Но с иллюминатором – в этом был ее невероятный плюс. Мне был виден край Земли, солнечные батареи. Петя закрывал иллюминатор, чтобы не мешал ему спать, – но он пробыл на станции долго. А я не закрывала и, даже если просыпалась ночью, сразу смотрела в него. Нельзя было не смотреть!
Нам выдали спальные мешки, мы разгрузили свое белье из корабля, я проверила, на месте ли весь наш реквизит. И когда я поняла, что больше точно не могу, я вспомнила слова нашего врача, Вадима Шевченко: «Если вы хоть немножко чувствуете, что вам плохо, вы должны заставить себя лечь спать. Потому что если вы начнете в этот момент геройствовать, то потом вас может расколбасить так, что вы не сможете нормально работать». Оставив дверь каюты открытой, я подвисла в спальном мешке и сразу заснула. Я периодически просыпалась, видела ребят у стола, слышала сквозь сон, как они разговаривают. Так закончился наш длинный день 5 октября, который продлился 25 часов. Я легла спать в 23:00 по станции.
6 октября
5:30. Я проснулась. Нет! Не так. Скорее, очнулась. А потом поняла: я – Юля, мне 37 лет, я нахожусь в трезвом уме и здравии. Я только что проснулась в космосе.
Я повернула голову и увидела в иллюминаторе нашу планету и часть станции. Ошеломляющая красота… смотрю, и мой мозг отказывается в это верить.
Гляжусь в маленькое зеркальце на стене: лицо отекло и красно-розового цвета – кровь от ног прилила к голове.
Сегодня вечером мы снимаем космонавтов, но нужно еще много всего подготовить для съемки. А еще я понимаю, что для кадра (мой первый съемочный день здесь – завтра) надо снять отек. Я завязываю на ногах специальные браслеты, которые задерживают кровь, накладываю патчи и лечу умываться.
Первые три дня я моюсь в ФГБ – функционально-грузовом блоке (модуль «Заря»), потом переберусь в АСУ СМ – туалет основного модуля.
6:00. Мчу в ФГБ, чуть прикрываю люки в американский сегмент и первый раз пробую помыть голову, выдавливая из пакетика в 200 мл питьевую воду по капельке. Втираю воду в голову, потом наношу шампунь и после влажным и сухим полотенцами стираю его. Получилось! Я счастлива.
Еще на Земле, наблюдая за девушками-астронавтами, я заметила, что слегка кудрявые волосы в невесомости красиво струятся. Поэтому я взяла с собой 20 резинок для волос. После мытья я закручиваю 5 рогаликов, чтобы волосы были волнистыми. Так я буду делать все 12 дней: на ночь, после мытья головы, крутить бигуди с помощью резинок.
6:40. Завтрак и первые попытки самостоятельно приготовить себе космическую еду – это консервы и сублимированная пища в пакетиках, которую надо залить кипятком и ждать минут двадцать, пока еда разбухнет. Это целая процедура: включить воду, правильно отрезать край пакетика и надеть его потом на кран. Не обжечься, не обжечь соседа рядом, не расплескать еду по всей станции – особое искусство. Концентрация предельная, мозг работает активно. Все знания, полученные в ЦПК, оказались необходимыми.
8:00. Занимаюсь реквизитом для операции: проверяю, все ли на месте, думаю, что куда развесить. Клим летает по станции, выставляет схемы света, тестирует камеры, развешивает стационарные камеры на точки. Работа кипит: тексты, календарно-постановочный план. Еще раз проговариваем порядок сцен. Подбираем костюмы из того, что у ребят есть в наличии здесь, на станции. Костюмы на все сцены я забираю к себе в каюту и укладываю в сумку.
Клим, Петя, Олег репетируют первые сцены, я помогаю. Антон без перерывов на отдых разгрузил весь реквизит, продукты. Сейчас продолжает работать.
Я пробую грим, на каждую баночку наклеиваю велкро (ту самую липучку, на которой на станции держится все) и превращаю свою каюту в гримерную комнату.
Пока Клим скидывает первые пробы камеры на Землю, мы с Олегом читаем сцены на следующие дни.
Обед на лету. Некогда. Быстрые перехваты и дальше за работу.
Читая сцену операции, понимаем, что здесь, на МКС, нет подходящей для Олега кофты на молнии или пуговицах. А по сценарию у персонажа Новицкого из правого плеча торчит дренажная трубка – нелогично, если он будет в толстовке, которая надевается через голову. И тут не отправишь вниз костюмера с просьбой «Дайте кофту на молнии».
Ломаем головы.
Идет тяжелая, нервная работа. Ребята не всегда понимают нас с Климом – что нам нужно, чего мы добиваемся. Параллельно с работой мы пытаемся установить контакт друг с другом – четверо мужчин и одна женщина.
Мы все родом из детства. У меня оно было дворовое. Я привыкла все разруливать сама. Я девочка-селфмейд. Немного пацанка. Все, чего я добилась или не добилась, выиграла или проиграла – все мое.
