– Как ты себя чувствуешь сегодня? – мягко спросил он.

– Мне станет гораздо лучше, когда я схожу в душ, – выдавила я. Едкий запах уксуса щекотал ноздри, успешно перебивая аромат Кейдена. Это была хорошая новость. Но плохая заключалась в том, что мои руки обрели самостоятельность и опустились на его талию. Чтобы оттолкнуть его, само собой.

– Сперва тебе надо перекусить. – Кейден обхватил мое лицо ладонями. – Только представь, ты, голая, теряешь сознание в душе, а мне приходится тебя спасать. – Его большой палец поглаживал меня по щеке.

Какая приятная мысль. Я покраснела.

Кейден усмехнулся.

– А после я отвезу тебя в больницу к матери. – Его губы придвинулись ближе.

Если он поцелует меня, то я, скорее всего, умру, и если не поцелует – тоже. Типичная безвыходная ситуация.

Поднырнув под его руку, я побежала в ванную. И прежде чем захлопнула за собой дверь, отважилась бросить взгляд через плечо. Кейден по-прежнему стоял на том месте, упираясь руками в столешницу. Под бронзовой кожей ходили желваки. Могли ли боги испытывать угрызения совести? Потому что он выглядел именно так. Мне хотелось вернуться и броситься в его объятия, но это стало бы наиглупейшим поступком из всех возможных. В конце концов, я лучше любой другой девушки знала, на что он способен. Не успел вылезти из постели Джули, как начал приставать ко мне. Видимо, я была не в своем уме, раз задумывалась о том, чтобы его поцеловать. Самый разумный вариант – прогнать его, но я не могла это сделать.

Мама лежала в кровати и спала. Она словно помолодела, казалась более хрупкой.

– Мне оставить вас наедине? – спросил Кейден, и я кивнула в ответ. С этим мне никто не поможет.

Я не поняла, в какой момент он взял меня за руку, но когда Кейден отпустил меня и направился к двери, то мне неожиданно захотелось, чтобы он остался рядом. Как жаль, что боги не умели читать мысли.

Я подвинула стул к кровати и потянулась к маминой ладони. Ее сломанная нога, закованная в гипс до самого колена, лежала на белоснежном одеяле. Голова была обмотана повязкой, которая лишь сильнее оттеняла синяки под ее глазами. Она металась во сне и негромко стонала.

– Ах, мама, – едва слышно прошептала я. – Что же ты творишь. – Незнакомое теплое чувство разлилось по телу, и я прижала руку матери к своей щеке. Вопреки всему, что она сделала, я любила ее. Знала, что она тоже любит нас с Фиби. Просто ничего не могла поделать с тем, что душа по-прежнему рвалась к нашему неверному отцу. Он обманул ее, предал, но она все равно не могла выкинуть его из собственного сердца. Наверное, я была похожа на нее больше, чем готова признать. Как бы я ни противилась этому, но каждый раз, когда поблизости появлялся Кейден, мое сердце летело вслед за ним. Как бы ни старалась возненавидеть его, у сердца были другие планы. Я словно сражалась на два фронта. Против него и против себя самой.

В дверь тихо постучали, и в палату вошел мужчина среднего возраста в белом халате.

– Мисс Харпер? – уточнил он и, дождавшись моего кивка, встал рядом возле маминой постели. Руки он спрятал в карманы халата. – Я доктор Уильямс, – представился он. – Лечащий врач вашей матери. Рад, что вам все-таки удалось прийти. Она каждый день о вас спрашивала.

Я услышала упрек в его голосе?

– Вы знакомы с мамой? – не сдержалась я. Меня смущал его взгляд. Он смотрел на нее едва ли не с нежностью.

Мужчина кивнул, а затем решительно повернулся ко мне.

– Мы вместе учились в школе, – пояснил он. – Ваши родители и я. Ваш отец раньше был моим лучшим другом.

На мгновение у меня пропал дар речи. Я никогда не видела этого человека.

– Я ее прооперировал, – сообщил он. – Перелом заживает хорошо, как и рана на голове. Ей очень повезло. Она по вам скучала, – добавил он после небольшой паузы. Прозвучало все еще укоризненно, но я не обязана была оправдываться перед этим типом. Он ничего не знал о нашей ситуации.

Я кивнула и скрестила руки на груди.

– Когда я смогу забрать ее домой? – осведомилась я.

– Я бы хотел оставить ее под наблюдением на несколько дней. После этого гипс можно снять, и она сможет передвигаться на костылях. Однако ей по-прежнему нужно будет много отдыхать.

Я глубоко вздохнула.

– Дело в том, – начала я, – что мы не в состоянии себе этого позволить. – Мой взгляд метался по палате. Еще при входе я заметила, что она не могла быть палатой для пациентов, не имеющих медицинской страховки.

– Вам не придется платить. Ваша мама – моя пациентка. Не беспокойтесь, – резко ответил он, как будто я его оскорбила. Но это мне приходилось разбираться с оплатой счетов.

– Мы не можем это принять. Пожалуйста, пришлите счет, и я посмотрю, что смогу сделать. – Вариант был только один: придется взять деньги, оставленные на колледж. Но лучше так, чем зависеть от чужой милостыни и жалости.

Врач кивнул, не став больше со мной спорить.

– Сколько… – У меня не получилось закончить предложение. Доктор Уильямс выжидающе смотрел на меня, пока я наконец-то не произнесла: – Сколько алкоголя обнаружено в ее крови?

У него едва заметно расширились глаза, а затем взгляд смягчился. Он сделал шаг ко мне.

– Она была трезвой, Джесс, – сообщил он, а я на мгновение удивилась, что ему известно мое имя. – Она не пила.

Я покачала головой. Не может быть. Я видела пустую бутылку в раковине.

– Можешь мне поверить. Мы взяли анализы. Мы обязаны это делать. Она была абсолютно трезва. – Он положил руку мне на плечо и слегка надавил, заставляя меня сесть на стул. – Побудь с ней немного, но не буди. Ей требуется сон. Я передам твоему другу.

Я кивнула, не в силах оторвать глаз от мамы. Она вообще не пила? Авария оказалась самым обычным несчастным случаем на дороге. Вероятно, кто-то подрезал ее на шоссе. Или в тот день шел дождь? Возможно, ее просто ослепили фары встречного автомобиля. А я вообразила худшее. Подумала, что она сорвалась после папиного звонка.

– Ту водку не выпила, – чуть слышно прошептала мама.

Я пригнулась ближе, чтобы лучше слышать, что она говорит.

Она облизала пересохшие губы.

– Купила ее, несколько часов думала об этом, но вылила. – Последние слова практически невозможно было разобрать. Я прижала ее руку к своей щеке и всхлипнула.