Лена

Глеб прижимал меня к себе, мягко поглаживая по спине. Его глубокое равномерное дыхание отзывалось в моем теле теплой волной. Я вдыхала мужской запах и чувствовала, как успокаивается потяжелевшее сердце.

Большие горячие ладони легко касались меня, и мне становилось легче дышать. Рядом с Глебом я всегда чувствовала себя ранимой и беззащитной. Только сейчас я осознала это.

Мы молчали.

Произнесенные вслух слова придали бы нашей близости двусмысленность. Одинокий мужчина утешает девушку, которая сама пришла к нему…

Болезненный жар тела, крепко сжимавшего меня в своих объятиях, заставил опомниться.

– Тебе надо лечь, – тихо проговорила я, отстраняясь от Глеба.

Мужчина не показывал вида, но ему было тяжело держаться на ногах. На лбу проступила испарина, черты лица заострились, по телу, нависшему надо мной, прокатилась еле ощутимая дрожь.

Черт! Нашла время, когда слезы лить!

Я вывернулась из объятий Глеба и, приобняв его одной рукой за талию, повела к дивану.

В серых глазах мелькнул протест. Но увидев мое упрямое выражение лица, Глеб лишь усмехнулся и покачал головой. Спорить со мной в данный момент было бесполезно.

Глеб тяжело опустился на диван и за руку потянул к себе. Мне пришлось сесть рядом.

– Зачем ты пришла? – спросил он, не выпуская моей руки.

Его голос звучал хрипло и отрывисто.

– Твоя машина стоит здесь, но тебя не видно, и ты не берешь трубку. Я забеспокоилась, – честно ответила я.

Глеб криво усмехнулся. Откинув голову на спинку, он смотрел на меня. Его обжигающая рука по-прежнему сжимала мои пальцы, но я не решилась убрать ее.

– За тридцать девять лет практически ни разу не болел. А тут подкосил какой-то дурацкий грипп, – с досадой проговорил Глеб. – Чувствую себя немощным стариком.

Он, наконец, отпустил мою руку и устало потер ладонью лицо.

– Почему ты не позвонил мне? – быстро спросила я. У меня не получилось скрыть обиду.

Глеб покосился на меня.

– Я бы позвонил тебе, когда выздоровел.

Мне так и захотелось добить его кулаком в плечо. До чего же он упрямый!

– Знаешь, несколько месяцев назад я тоже так же думала. А потом попала в реанимацию с жёсткой пневмонией! – воскликнула я, вглядываясь в болезненное лицо соседа.

Глеб осторожно коснулся моей ладони, лежащей на коленях, и снова убрал руку.

– Поэтому ты расплакалась?

Я отвела глаза. Мне было стыдно за свою эмоциональную вспышку.

– Потому что за тебя, дурака, испугалась, – пробурчала я, поймав внимательный взгляд серых глаз.

На бледном осунувшемся лице расплылась широкая улыбка. Я только покачала головой. Он хоть что-нибудь воспринимает серьезно?

Не сдержавшись, Глеб зашелся в сухом кашле. Черт! Я подскочила с дивана.

– Ложись! – приказала я, поправив диванную подушку и убрав плед.

Приподняв брови, мужчина посмотрел на меня.

– Я не против подчинения, детка. У меня где-то лежали наручники.

Я с трудом сдержалась, чтобы не дать ему подзатыльник.

– Ложись, говорю! – рыкнула я. – И где у тебя градусник?

Глеб все-таки лег на диван и, закинув руки за голову, взглянул на меня.

– У меня его нет.

Я тяжело вздохнула и приложила ладонь ко лбу мужчины. Мне показалось, что он стал еще горячее.

– Я сделаю горячий чай. У тебя есть лимон или мед? – спросила я.

– Не уверен, что у меня и чай-то есть, – усмехнулся Глеб.

Покачав головой, я ушла на кухню. Черный чай в пакетиках я все-таки нашла. Но больше ничего не было, и мне пришлось заваривать голый чай. Интересно, как Глеб питался эти дни?!

Я вышла из кухни с дымящегося кружкой и подошла к дивану. Глеб лежал, прикрыв глаза. Услышав мои шаги, он медленно повернул голову.

Поставив чашку возле Глеба на столик, я присела на край дивана в его ногах. Быстрее бы приехала Скорая. Я не признавалась себе, но мне было страшно. Видеть мужчину таким ослабшим и изнуренным было невыносимо.

– Как там Ася с Алей? – спросил Глеб, садясь повыше и беря в руки кружку.

– Сегодня уехали на свадьбу друзей в другой город, – улыбнулась я.

То, что Глеб не забыл про Ангелину, меня порадовало. Не зря я убеждала Асю, что он человек слова и ему можно доверять.

– А когда вернутся? – быстро спросил мужчина.

– Через два дня.

Глеб кивнул и отпил чая.

– Может, отменишь Скорую, пока не поздно? Я в порядке, мне просто нужно поспать, – сказал он, поставив кружку на столик.

– Нет уж! – я скрестила руки на груди. – Я еще попрошу врача прописать тебе побольше уколов!

Тихий смех мужчины перемешался с кашлем.

– Страшный ты человек, – прохрипел Глеб.

В ответ я ослепительно улыбнулась.

Откинувшись на подушку, Глеб молча разглядывал меня. Мне стало неловко под его взглядом, и, закинув ногу на ногу, я уставилась на свои разноцветные носки.

– Вадим тебя не потеряет? – тихо спросил Глеб.

Он тоже смотрел на мои носки и слегка улыбался.

– Нет. Вадим думает, что я сижу дома, – ответила я, не поднимая взгляда.

Со стороны всё это звучало не очень. Как будто я обманула своего парня, чтобы навестить соседа-красавчика. Но на самом-то деле я просто забыла дома телефон и не успела предупредить Вадима. Потом я ему, конечно, расскажу о своем визите.

Я покосилась на Глеба. Надеюсь, он тоже всё правильно понял. Прикрыв глаза, Глеб молчал. Мне показалось, что он задремал. Расслабленно откинувшись на спинку дивана, я уставилась в потолок. Дождусь Скорую, выслушаю, что скажет врач и пойду домой. Долго терпеть мои ухаживания Глеб не станет.

Под равномерное дыхание мужчины я уже начала проваливаться в дрёму, когда в домофон позвонили. Встрепенувшись, я поймала ошалелый взгляд хозяина квартиры. По-моему, Глеб спросонья не мог понять, как я оказалась на его диване. Хмыкнув себе под нос, я пошла открывать дверь. Приехала Скорая.

Мужчина-медик окинул быстрым взглядом привставшего с дивана Глеба и посмотрел на меня.