административного здания со скрипучими полами и простыми окнами с деревянными рамами.

— А ты японка? — я решил навести справки.

— Наполовину. — ответила Йока, будто через силу взглянув на меня. — Папа русский, мама японка.

— Вот почему ты так хорошо говоришь на русском. — протянул я. — Тут родилась?

— Ну да. Мама приехала сюда учиться по обмену, да так в итоге здесь и осталась, встретила папу, вышла замуж... Ну и все по накатанной.

— А имя твое что-то значит? У японцев вроде все имена что-то значат.

— Ага. — Йока невесело ухмыльнулась. — У меня мама дико фанатела по битлам, особенно по Джону Леннону. Даже хотела, если у нее сын родится, назвать его Джоном, папа, конечно же, был категорически против этой идеи. Но в итоге родилась я и мама решила назвать меня в честь жены Леннона — Йоко Оно. Папа на это сказал, что ему, в общем-то, все равно, поскольку он хотел сына, так и стала Йоко. А когда записывали имя в свидетельство о рождении, не поняла последнюю букву и заменили ее на «а», а мама сказала, что так даже лучше — похоже на «йокай».

— Что такое йокай?

— Йокай это... — Йока на минуту задумалась. — Барабашка. Вот, наверное, самое подходящее сравнение из тех, что тебе понятны.

— Что-то вредное? — я вопросительно поднял брови. — Хотя нет, барабашка не всегда вредный. Что-то потустороннее?

— Что-то примерно такое. — Йока кивнула. — Йокай в японской мифологии это любое сверхъестественное существо. Всякие девятихвостые лисицы, снежные женщины...

— Кислотные адаптанты... — пробормотал я, вспоминая произошедшее в гараже. — Блин, да мы сейчас живем в мире победивших йокаев получается!

— Ну, получается, что да. — Йока улыбнулась. — Наверное, даже можно сказать, что это мы в нем — потусторонние сущности.

Я не успел осмыслить интересную глубине этой мысли, как мы дошли до комнаты, в которой обосновались все остальные. Далековато меня оттащили, ничего не скажешь — вот что значит строгое следование правилу «больному нужен покой». И ведь самое главное — без присмотра не оставили, все как по учебникам.

— Дядя Витя! — раздался знакомый звенящий голосок, едва только я пересек порог комнаты, и в меня врезался радостный рыжий метеор с серым меховым воротником. — Наконец-то ты очнулся!

Я улыбнулся, обнял Настю, прилипшую ко мне, как палеозойский комар к капле янтаря, и обвел взглядом комнату. Против вчерашнего, сегодня тут было намного меньше людей. Строго говоря, тут вообще была одна только незнакомая женщина лет сорока пяти, копающаяся в огромной груде разнообразных продуктов.

— Где все? — спросил я у нее.

Она прервала свое занятие и встала:

— О, Фаст, рада видеть. Мы еще не знакомы, я Полина, я была медсестрой на станции скорой. Все остальные кто где, кто-то во дворе, кто-то все еще спит в соседних помещениях.

Я осмотрел дородную женщину с очень добрыми васильковыми глазами и грустной полуулыбкой, словно намертво приклеенной к губам, и решил не выяснять ее позывного и специализации. Сомневаюсь, что из нее получится толковый боец.

— А вы, Полина?

— А я так и думала, что вы скоро проснетесь, думала, что на завтрак сообразить. Вы же наверняка проголодались.

Вот и первые ласточки завоеванного еще вчера авторитета полетели... Приятно, ничего не скажешь.

— Так что ж вы приготовите без огня-то? — я ухмыльнулся.

— Почему же без огня? — удивилась женщина. — А это что?

И она ногой подвинула спрятанную до того за кучей продуктов газовую туристическую горелку, сейчас погашенную.

Я строго посмотрел на Йоку, но она округлила глаза и замахала руками:

— Я тут ни причем, это Кобра!

— Что Кобра? — сурово спросил я.

— Когда ты велел бежать к части, она отстала, а я это заметила только когда уже была у стен. Она опоздала буквально на минуту и вернулась с этой горелкой и набором туристической посуды. Сказала, что без кофе с утра она предпочтет умереть, а не вставать.

— А у нас что, есть кофе? — недоверчиво спросил я.

— Теперь — да. — Полина наклонилась, пошуршала в куче продуктов и подняла небольшую жестяную баночку, по традиции — без каких-либо следов маркировки или наименования. — Даже натуральный, молотый.

— Что ж... — я вздохнул. — Тогда и я буду кофе, пожалуй.

— А я — чай. — мгновенное отреагировала Йока. — Я кофе не пью.

Набор посуды оказался совсем крошечным — маленькая кастрюля, маленькая сковородка, две маленьких чашки, две ложки, две вилки и ни одного ножа. Видимо, так как набор был туристическим, со складными ручками, предполагалось, что ножи у парочки туристов будут и так. А личные тарелки им вообще не нужны, прямо из сковородки поедят.

Ну мы с Йокой и поели. Полина умудрилась приготовить внуснейшую яичницу с полосками бекона и даже посыпала ее зеленым луком, правда, не нарезанным (у нее-то ножа не было, а попросить у Сэма штык-нож из оружейной она не догадалась), а нарванным, но все равно было страшно вкусно. Может, роль сыграло то, что я уже и забыл, когда нормально ел последний раз, может, само окружение, но простецкое блюдо сейчас залетало так, словно я ел его на природе после десятикилометрового марша.

— Дядя Витя, а я еще уровень получила! — похвасталась Настя, которую я попросил последить за закипающей водой в кружке.

— Да, как? — заинтересовался я.

— У меня семена взошли, я их собрала. Кстати, спасибо за совет с граблями — отлично помогло!

— Не за что. А как ты их собрала?

— Да просто думала вырвать из грядки, ножа-то у меня никакого нет. Взялась за стебелек, а он раз — и сам у меня в руке остался, как будто что-то его перерезало. В общем, собрала я урожай первый, потом второй и бац — уровень дали.

— Отлично же, ты молодец. — я похвалил Настю. — А сплайс, в котором ты сажала? С ним что?

— Лежит. — Настя пожала плечами. — И по-моему его даже чуть больше стало.

— Интересно. — я усмехнулся. — Он тоже растет?

— Возможно. — серьезно ответила Настя. — Сегодня попробую еще семена посадить.

— А что, если еще?

— Да, из коробок выпали. — Настя кивнула на гору продуктов. — Жалко только что всего два