– Ли… – прошептал он.

Он повернул зеркальце – если бы только оно было побольше и могло показать целиком маму и верёвку! Он так и сяк поворачивал зеркальце и в итоге разглядел, что верёвка уходит прямо в тело.

Ли выхватила зеркальце и сделала то же самое, разглядывая верёвку, которую было видно только в отражении.

– Гленнон, – от изменившегося голоса Ли Гленнона пробрала дрожь.

Он заметил, что Ли направила зеркальце на него, а не на маму. В слабом свете отразился Гленнон и… верёвка, обмотанная вокруг него!

23

Гленнон выхватил зеркальце у Ли. Верёвка была видна только в нём – толстая, серебристая. Это ему что-то напомнило… но он не мог вытянуть из туманных воспоминаний нужное.

В зеркале были две верёвки – одна мамина, другая Гленнона. Обе тянулись по полу и куда-то прочь из комнаты.

– Что это? – Гленнон похлопал себя по груди. – Почему у тебя её нет?

– Это верёвка. – Ли шарила по маминому одеялу. Она искала верёвку, но, конечно, ничего не нашла. – Не знаю, почему у меня её нет.

Гленнон закрыл зеркальце и сжал его в потной ладони.

– У меня грудь болит уже давно, с тех пор как…

– С тех пор как что? – Ли перестала шарить по одеялу.

– Я упал с велосипеда. – Он потрогал грудь там, где она болела. Казалось, даже остался шрам, хотя никакого шрама не было. – Я упал с велосипеда, когда было очень ветрено. Мне показалось, что на дороге кто-то стоит, и я пытался остановиться. Кончилось тем, что я упал. Когда я поднялся, то увидел Симуса. Я думал, что упал из-за него. Я решил, что он отбрасывал тень, похожую на человека. А если это всё-таки не был Симус? Если я видел призрака?

– Ты проехал сквозь призрака? И он набросил верёвку?

– Похоже на то. Призрак пытался набросить на меня верёвку, когда Таунсенд везла меня на маяк Призрак.

– И куда же она ведёт? – Ли взяла зеркальце и снова открыла. Она направила его на мамину верёвку и пошла вдоль неё. Верёвка спускалась с кровати, тянулась по полу и исчезала за дверью.

В дверях стоял Симус. Он царапал когтями пол и верёвку. Когда Гленнон подошёл, он зашипел, не сводя своих круглых глаз с груди Гленнона… и невидимой верёвки.

– Так ты знал! – возмущённо воскликнул Гленнон. – Ты знал о призрачной верёвке! Поэтому ты так возненавидел меня!

– Симус, котик! – Ли подняла Симуса, и он замурлыкал то тише, то громче, словно жаловался на то, как с ним обращаются. – Ты всё время знал о призраках?

Гленнон хотел погладить и поблагодарить кота, но Симус всё время отворачивался.

– Надо выяснить, куда ведут верёвки, – сказал Гленнон.

Ли держала Симуса на вытянутых руках. Он весь взъерошился.

– Симус, нам надо идти, но ты должен остаться здесь и охранять маму. Не позволяй призракам привязывать к ней ещё верёвки.

Симус замахал лапами и стал вырываться. Ли посадила его на кровать возле мамы. Его хвост выбивал пыль из одеяла. Он поднял лапу и выпустил когти. Именно в такой позе он стоял на пляже: болтал лапой в воде и пристально туда вглядывался.

К вечеру холодало, Гленнон и Ли надели тёплые куртки, ботинки и перчатки и взяли с собой фонарики. Ледяной ветер дул в лицо. Термометр у двери показывал ниже нуля.

Гленнон открыл зеркальце, пытаясь найти верёвку и отследить её конец. Верёвка вела в лес. Высокие, похожие на скелеты деревья вонзались в закатное небо. Солнце садилось в озеро.

Каждый шаг отдавался болью в груди Гленнона. Боль даже усилилась. От боли сжимались лёгкие, было трудно дышать, пока дети пробирались по лесу. Неожиданно лес кончился. Перед ними было обширное поле, усеянное небольшими кочками.

– Я знаю, где мы, – заметил Гленнон.

Холодный воздух пощипывал кожу, от дыхания шёл пар.

Ли направила фонарик на поле. Луч света выхватил из темноты осевшие могилы, покосившиеся надгробия… и крысу, которая сидела на голове каменного ангела, уставившись на Ли и Гленнона.

Гленнон чувствовал, что за ним наблюдают со всех сторон. Он включил фонарик. Его свет отразился в больших зелёных глазах крысы… ещё одной… и ещё. Их было полно на кладбище. Ослеплённые светом фонарей, они замирали.

– Они тоже призраки? – спросила Ли.

Гленнон так и сяк поворачивал зеркальце, но крысы не превращались в маленькие вихри воздуха и воды. Он направил фонарик на одну из крыс справа. Кожа обтягивала её костлявое тельце. Скелет словно проглядывал сквозь облезлый мех на шее и боках. Её покрывало что-то, похожее на плесень. Крыса неотрывно смотрела на Ли и Гленнона.

– Крысы-зомби, – прошептала Ли.

– Пошли обратно, – сказал Гленнон, но шагнул вперёд. Он всегда чувствовал себя в безопасности на маяке Грейвинг, но сейчас отступать было нельзя, хоть их и окружали мёртвые крысы. Нужно было найти конец маминой верёвки и понять, как спасти маму.

Крысы следили за движениями Гленнона, все разом поворачивая головы.

– Ли… как это называется, когда несколько существ имеют один общий мозг? – он сделал ещё шаг. Крысы следовали за ним. Их мёртвые глаза словно смотрели ему прямо в душу.

– Как колонии муравьёв? – Ли шла за ним шаг в шаг. – Роевой инстинкт.

– Вот-вот, роевой инстинкт. Ими словно управляет один мозг.

– Если ими что-то управляет, нам это и нужно, а не крысы, – Ли шла так близко, что мальчик чувствовал её дыхание у себя на затылке. – Что это за место?

– Кладбище, – сказал Гленнон. – Сюда я и попал после того, как Таунсенд рассказывала свою историю о призраках.

– Ты говорил, что Кит был здесь с тобой.

– Да. Он последовал за мной, когда я убежал. Ему тоже не понравился рассказ Таунсенд.

– Но его же там не было.

– Что? – Гленнон уже подходил к краю кладбища.

– Его не было там. Не было с нами.

– Был, он сидел справа от меня.

– Нет, не было, были только ты, я и Таунсенд, – Ли вздрогнула.

– Но…

– Я видела Кита только раз, в ночь кораблекрушения.

Гленнон остановился. Его фонарик осветил крысу – у неё не было глаз, как и у призрака, которого они видели утром.

– Не может быть! Я видел его много раз! На пляже. На пирсе. Сегодня мы шли с ним к дяде Джобу. Ты же с ним говорила!

– Нет, – упорствовала Ли.

– Но я…

– Я видела Кита один раз.

Гленнон был озадачен. Никто, кроме него, не видел Кита? Как это возможно? Если