Шрифт:
Закладка:
В этом выступлении Вебер продвигает тезис о том, что в современном обществе человек и мир все больше дистанцируются друг от друга. Крестьянин прежних времен видел себя вписанным в такой жизненный цикл, где цель жизни дана от рождения; современный же человек живет в вечном накоплении – богатства, знаний, рисков и проблем – в котором ему не за что зацепиться. Он может быть «ведомым по жизни», но не может быть «наполненным ей», и так как в конце жизни у человека нет чувства, что он выполнил свою задачу, то и смерть он может воспринимать только как что-то бессмысленное[201].
Это отсутствие смысла просматривается не только в экзистенциальных вопросах о том, что нам делать и как устроить свою жизнь. На более глубоком плане мир уходит, становится нам недоступен, поскольку мы как индивиды все меньше понимаем его. Вебер приводит в пример человека, который ведет машину по дороге. Мы, как правило, – если только мы не автомеханики – не очень-то знаем, как автомобиль приводится в движение, да нам и не нужно этого знать. Мы крутим руль и надеемся на помощь специалиста, если потребуется ремонт; точно так же мы сами можем помочь другим, когда дело касается какой-нибудь узкой области нашей специализации. Наши познания в чем-либо очень и очень малы.
«Дикарь знает гораздо больше»[202],– говорит Вебер.
Многие не понимают этого аспекта расколдовывания. Расколдовывание не означает, что нам откроется правда, после чего мы с абсолютной уверенностью сможем отрицать существование богов или одушевленность природы. Оно не означает, что мы узнаем хоть что-нибудь о жизненных условиях, в которых мы существуем.
«…Люди знают или верят в то, что стоит только захотеть, и в любое время все это можно узнать; что, следовательно, принципиально нет никаких таинственных и не поддающихся учету сил, которые здесь действуют, что, напротив, всеми вещами в принципе можно овладеть путем расчета»[203] – вот в чем главное значение расколдовывания.
Итак: расколодовывание является убежденностью в том, что мир можно просчитать наперед, то есть управляется причинно-следственными связями, законами механики, которые влияют на все, от гравитационного поля планет до социальной жизни термитов и человеческих поступков.
Очень важно, что понять мир благодаря всему этому в принципе возможно. Как скажет любой астрофизик или нейробиолог, «надо продолжать исследования», и лишь после этого мы сможем досконально понять, как устроены параллельные вселенные или каким образом человеческий мозг формирует разные состояния сознания. Несмотря на нехватку эмпирических знаний, расколдовывание прорастает в представление о том, как причина и следствие в принципе объясняют все, что в мире нет вещей, не поддающихся объяснению, и даже сознание или свободная воля не могут существовать вне законов механики.
Да, в этом расколдованном мире внутренние человеческие шестеренки тоже крутятся в согласии с причинно-следственными связями мироздания. При этом человек является и оператором, который благодаря технологиям научился извлекать выгоду из этих причинно-следственных связей, что несколько усложняет дело. Иногда расколдовывание проявляется в том, как человек пытается управлять самим собой, как машиной. Жизнь самого Вебера дает примеры такого расколдовывания: вспомним сложные подсчеты, которые он производил, желая обуздать тревожность. В своей переписке супруги Вебер не раз констатировали, что наука, судя по всему, понятия не имеет, как помочь людям вроде Вебера. Что, впрочем, не мешало им рассчитывать, с одной стороны, ежедневные стимуляторы и снотворное, а с другой – ночные семяизвержения и бессонницу.
К сожалению, критики Вебера часто упускают, что расколдовывание имеет место именно в механистической картине мира, где балом правят причина и следствие. Множество исследований, посвященных «повторному заколдовыванию», подчеркивали, что огромная доля населения земли продолжает исповедовать ту или иную религию. Но расколдовывание в строгом смысле слова не имеет к религии никакого отношения.
Конечно, Вебер смотрел на секуляризацию как на одно из проявлений расколдовывания, но в его рассуждениях расколдовывание брало начало в религии, а именно – в более детерминистских течениях протестантизма. Но именно такой исторический анализ относился к идеям Вебера, которые подверглись наиболее активной критике. Короче говоря, Вебер, рассматривая историю идей, заглянул в прошлое недостаточно глубоко.
Как часы
Подобно современному осознаванию времени, видение мира как механизма самым глубоким образом связано с часами, а именно с часами астрономическими. Первые астрономические часы появились в Китае и в арабском мире (с их помощью люди пытались следить за движениями звезд), и лишь столетия спустя стали достоянием западной цивилизации. Часы должны были являть собой метафору движения планет. Когда европейцы стали создавать астрономические часы, они пришли в такой восторг от собственного творения, что начали думать, будто вселенная функционирует так же, как созданные ими механизмы. Механически.
XVII век принес перемены. В 1605 году немецкий астроном Иоганн Кеплер писал, что «небесная машина больше похожа не на божественный организм, а на часовой механизм». Стоит задуматься над этой новой картиной мира. Зачем Кеплеру понадобилось подчеркивать разницу между организмом и машиной?[204]
Речь здесь, по сути, о том, как смотреть на природу: как на живую или как на мертвую. Организмы живут, у них есть цель, устремления, они сами управляют собой. До XVII века рассматривать вселенную как нечто живое было в порядке вещей. Звезды, как формулировал Аристотель, «причину своего движения заключают в самих себе». Еще в XVI веке один из первых исследователей магнетизма Уильям Гилберт писал: «Мы считаем, что вся Вселенная одушевлена и что все планеты, все звезды, а также благородная земля с самого начала обладали своими собственными душами и имели мотивы самосохранения»[205].
Даже Коперник, который совершил революцию в астрономии, поставив в центр мироздания не Землю, а Солнце, рассматривал Вселенную как нечто живое. Чтобы объяснить, почему Солнце помещается в центре, он прибегал к теориям как научным, так и мистическим, говоря, что многие видят в Солнце божество именно потому, что оно помещается в центре всего. В эпоху, когда на вселенную смотрели, как на механизм, философ Дэвид Юм подверг сомнению модель, основанную на механических причинно-следственных связях.
«…помимо произведенных человеком машин, есть и другие части этой вселенной, свойствам которых в еще большей степени может быть уподоблена структура мира, – писал Юм. – Этими частями
